Потому она одевается и уходит с совершенно удовлетворённой улыбкой, но всё-таки планирует выпить вина перед сном и порыдать для приличия минут пятнадцать. Она знала, на что шла.
Рейв тоже думает, что Марион Порт была у него в первый и последний раз. Потому что чёртова девчонка Масон всё время торчала будто выжженная на обратной стороне век! А потом эта проклятая боль ни на что не похожая.
Её боль.
— Твою мать, Масон! — опять повторяет он уже спокойнее, глядя в потолок. В глазах у него полыхает такая гамма чувств, что черепушку одной противной сирены должно просто разорвать отдачей.
Ей было больно.
Или она это специально?
Плевать! Это не его забота! Жива, и ладно!
Если она это специально, то должна прямо сейчас валить с планеты! Потому что Рейв зол!
Проклятая Масон!
— Проклятая, чёрт побери, Масон!
Рейв закрывает глаза и через пару секунд снова открывает.
Он осознаёт, что зол не потому что сорвался отличный секс с Марион Порт, которая вот уже месяц как себя ему всячески предлагала.
Он злится, потому что ему не жаль сорванного секса. Потому что ничего не чувствует по этому поводу. Ему безразлично. Он думает о чёртовой боли Масон, которая так неуместно вмешалась в его планы, а о Марион Порт — нет. Он зол на то, что почти рад остаться сейчас в одиночестве, и это неправильно.
— Тво-ю-мать-ма-сон, — рычит он, срываясь с места. — Чёртова дура!
Она или сделала это специально, и тогда ей не жить — поправка, им обоим не жить. Или её шкурку снова нужно спасать!
Муки длятся катастрофически недолго. Рейв просто срывается с кровати, одевается и выпрыгивает на улицу прямо через окно.
Глава девятнадцатая. Притяжение
|Притяжение, ср.
Физическое явление, заключающееся в тяготении тел друг к другу.|
Она спит.
Волосы разметались по бордовой подушке, кожа кажется фарфоровой. Она дышит медленно, мерно. Грудь поднимается и опускается. Одеяло сползло до живота, а линялая футболка с логотипом малоизвестной панк-группы наоборот — задралась и виден впалый тощий живот.
Ладонь перевязана кое-как, бинты пропитались кровью.
На тумбочке стоит паршивое заживляющее зелье из гомеопатической аптеки. Оно с высокой вероятностью даже не дезинфицирует и уж точно не заживляет, зато минимум магии — максимум натуральности.
Кровь продолжает копиться на бинтах и капать на пол, рука свесилась с кровати под неудачным углом и просто обязана затечь, а Рейв от этой картины только крепче сжимает челюсть в немой ярости. В нём идёт полным ходом страшная война, действительно жестокая.
Она или попала в очередную переделку, или поранила себя специально. В любом случае, Рейв — уходи! Сейчас же!
Она жива. В безопасности, спит, не истечёт до утра кровью насмерть.
— Идиотка, — выдыхает он.
Маскировка, скрывающая Рейва от посторонних, стремительно слабеет. Опять. Почему всегда в её присутствии?
Если минуту назад проснувшаяся Лю Пьюран увидела бы просто чёрную дымку и решила, что ей это только кажется, то теперь увидит Рейва, застывшего над кроватью чёртовой Сирены.
Нужно решаться: уйти или выяснить, что с ней случилось. Или уйти. Или остаться и выяснить. Или всё-таки уйти!
… и найти Марион Порт, чтобы закончить начатое.
Лицо Масон безмятежно, Рейв будто пьёт его черты, и это пугающе приятно.
Она вздыхает, переворачивается на бок и теперь лежит лицом к Рейву, он садится на корточки напротив.
Макадамия и тепло.
Она засовывает ладошку под щёку, потом пытается проделать то же со второй, но морщится от боли.
Рейв хмурится.
Уходи.
Он чувствует себя долбанным извращенцем или психически больным, раз пришёл в её дом, но почему-то это казалось логичным.
Жива и ладно.
Пора.
Он пытается подняться, взявшись за край её кровати, а она пытается снова просунуть раненную руку под голову, снова морщится, а потом её ресницы начинают дрожать. Дыхание становится чаще, неспокойней. Она открывает глаза.
Рейв замирает.
Би тоже.
— Не ори, — предупреждает он, прежде, чем она успевает понять, что к чему.
Брайт медленно кивает, а потом, в панике перебирая ногами, садится в кровати, обняв себя руками за живот. Шипит, смотрит на окровавленные бинты. С них уже капает на одеяло и обнажившиеся ноги. Футболка всё ещё задрана и — у Рейва пересыхает в горле — виден край чёрного нижнего белья.
Он сам не до конца понимает это, но протягивает руку, берёт край одеяла и накидывает на её ноги, живот… да вообще накрыл бы с головой.