Она вспыхивает.
Где-то в уголочке сидят первокурсницы, и Лю Пьюран испуганно вздрагивает, услышав про свой Р-1, Рейв и это замечает.
— Почему я всегда должна терпеть и страдать из-за этой девки? — крик слишком громкий.
Девочки Шеннен отрываются от своих графиков и синхронно поднимают идеальные брови. Первокурсницы хохлятся и шушукаются, таких сцен они ещё не видели, да и не рассчитывали, что увидят. Они — первые не траминерки в старостате. Третьекурсницы смотрят на свою королеву с чем-то напоминающим испуг во взгляде.
Парни, сидящие на первом ряду под окнами, ждут ответа от Рейва.
— Потому что эта девка не касается твоих обязанностей старосты, а тут не кружок по интересам, а старостат, — вздыхает Рейв, будто его никак не трогают Бели и её высказывания. — Если ты закончила с графиками — можешь пойти и поискать желающих послушать сплетни про Брайт Масон.
Бели фыркает и хватает сумку.
— Только учти, — холодно бросает Рейв и только потом смотрит на Теран. — Разжигание ненависти по отношению к Иным, расизм, преследование, травля — это незаконно.
— Пока… незаконно, — шипит Теран.
— К чему сотрясать воздух, есть существует это “пока”?
— Я…
— Ты собираешь сплетни. Это недостойное поведение для Иной Траминерки. Или мне написать твоим родителям с просьбой прислать тебе учебник этикета, по которому все траминерские леди учатся себя вести?
Он насмешливо изгибает бровь и тянет вверх правый уголок рта.
Бели Теран мелко дрожит.
— Ещё пара выходок, и на рынке невест станет на одну меньше, — добивает Рейв, а Бели Теран вылетает из кабинета пулей.
— Ты не жестишь? — тихо произносит Листан.
Все молчат, Шеннен делает вид, что ничего не произошло, хоть её девочки и переглядываются. У первокурсниц от передозировки эмоций вот-вот случится шоковая кома.
— Она всё-таки одна из нас…
— А от того, доживёт ли Брайт Масон до конца года зависит как скоро её папаша придумает лекарство, — так же тихо отвечает Рейв и смотрит другу в глаза. Тот качает головой.
Шеннен Блан сворачивает свои графики, встаёт с места. За ней синхронно поднимаются остальные пятикурсницы. Они идут к картотеке и начинают ритмично щёлкать замками, рассовывая графики в ячейки.
Чок-чок-чок.
Ших-ших-ших.
Ящички закрыты, Девочки Шеннен выходят из кабинета, а Рейв смотрит им вслед.
Вот кому не нужны книги по этикету.
— А теперь, мать вашу, я хочу знать, что мой брат делал возле дома Р-1! — в гробовом молчании вопрос Фандера звучит как гром среди ясного неба, и все присутствующие дёргаются, а Рейв закатывает глаза.
— Фан, ну не начинай! — воет Листан, присаживаясь на край его парты. — Тебе что, нужно объяснить на пальцах? Или зарисовку сделать?
Листан смеётся, чтобы разрядить обстановку, а Рейв на грани, чтобы не прогнать из кабинета и друзей, но, кажется, все уже или закончили с графиками, или забили на них.
Прето обходит кабинет, хватает с макушки сахарной Лю Пьюран большие очки и цепляет их на нос. Экимка сопротивляется, но Прето щёлкает её по носу, наматывает на шею чей-то серый шарф и принимается рисовать на доске мелом схематичные фигурки мальчика и девочки. Над одной пишет Энграм, над другой Брайт и ставит между жирный плюс.
Рейв встаёт с места и отправляет в картотеку свои графики.
— Закрой кабинет, когда закончишь представление, — он кидает ключи Листану и тот чуть теряется.
— Уходишь?
— Я закончил. Остальные, как я понимаю — тоже. Собрание во вторник. И сотри это дерьмо с доски, когда будешь уходить. То что касается Теран, касается и тебя, не заставляй повторять.
Он разворачивается на каблуках и удаляется.
Листан — придурок, непонятно только перед кем он красуется на этот раз. Вариантов — масса.
Рейву нужно на отработку, но хочется немного проветрить голову. Он останавливается перед панорамными окнами, что выходят на внутренний дворик, и смотрит на студентов, топчущихся перед кофейным ларьком, вытянувших ноги прямо на траве, подставив лица последнему осеннему солнцу.
Девочки Шеннен сидят на пледе, чинно сложив ножки, и безэмоционально что-то обсуждают.
Рейв не видел Брайт Масон с самого утра, а Шеннен Блан крутилась рядом последние несколько часов.
“Шеннен Блан!” — произносит он про себя, отстукивая пульс по стеклу костяшкой указательного пальца. Тук-тук-тук. Шен-нен-бла-н.
“Брайт Масон” — не выходит отстучать.
Тук-туктук-тук-тук-туктуктук.
“Значит вот оно что…” — усмехается он, обращаясь к глупому сердцу.
“Нельзя. Ты же знаешь. Это худшая твоя идея. Ты — охотник. Она — … даже не жертва. Она заложница-смертница. Вам двоим ничего никогда не светит даже в самой фантастической теории. Если война, которая грядёт совсем скоро, закончится победой Ордена — ты станешь первым после главного, и Брайт Масон принесут в жертву раньше, чем ты подумаешь, что хотел бы коснуться её руки. Если Орден проиграет… ты станешь изгнанником хуже прокажённого и сгниёшь в тюрьме вместе со своей семьёй. Она должна отсюда выбраться живой, верно?”