А дышать и правда легче.
— Теперь ты в моей власти…
Рейв не понимает, качает головой.
— Сними браслеты.
Он смотрит на неё, как на сумасшедшую.
— Ну же! Рейв Хейз! Неужели ты не сделаешь этого ради меня?
И мысль от “Что она несёт?” стремится к “Я сделаю всё, о чём она попросит!”. Рейв медленно тянет с руки один браслет, и тот удивительно легко соскальзывает.
“Как?..”
— Тот, кто пал под чарами Сирены всесилен, — шепчет Сирена-Брайт и подплывает ближе. — Сними второй… — она говорит это в самые губы Рейва. — И тогда я тебя поцелую…
И опять мысли мчат от “Да что за бред?” к “Я умру без этого поцелуя!”
Рейв снимает второй браслет с той же лёгкостью и тут же понимает, что тело наливается магией. Невероятно! Никогда ещё он не испытывал подобного. Серебро тут же превращается в чёрный туман и взмывает на поверхность, вместо того, чтобы схорониться в иле.
— Вот и всё…
Рейв больше ничего не видит.
— Ну! Дыши, давай! — голос над головой не особенно близко знаком, но звучит удивительно по-родному. От него тепло.
— Хейз! Если ты умрёшь — и я умру! Давай!
Губы, прижавшиеся к его губам не такие уж и привычные, но до ужаса желанные.
— Не будь слабаком, иначе кто меня будет защищать?
— Я никогда не вызывался тебя защищать, Масон, — он говорит это действительно через силу, потому что горло по-прежнему саднит от океанской воды, а тело ватное после резкого прилива магии. — Что это было? Где…
Смотрит на запястья и качает головой.
— Но разве…
— Магия Сирен подчиняет волю настолько, что человек способен на действительно невероятные поступки. Я заставила тебя снять их.
— Разве браслеты можно снять самому? Даже против воли…
— Когда ты во власти Сирены — да.
— Почему вас не используют для опытов? — шутка выходит глупой и неловкой.
Рейв устало закрывает глаза.
Он лежит на берегу Таннатского океана, за ним городская стена, рядом Брайт Масон, та самая, которую всего девятнадцать дней назад он впервые встретил на этом самом месте.
— Потому что никто не знает… что мы можем. К счастью, свидетелей Сирены не оставляют, — тихо отвечает Брайт.
— Ну считаем, что мне с моей Сиреной повезло, — Рейв трёт лоб, пытаясь хоть как-то снять напряжение.
— Рейв… — тихо зовёт Брайт.
— Хейз, — качает головой он.
Его имя не должно звучать так. Ни от кого. Это слишком, хоть в этот вечер и без того случилось слишком много всего невероятного.
— Хейз… — кивает она с кривоватой усмешкой. — Что дальше, Хейз?
— Ну я вышел сухим из воды, — опять неловкая усталая шутка. — Никто не станет задавать мне вопросы. Мы будем жить дальше… и надеяться, что кого-то из нас поразит в самое сердце “безопасный” человек. И, ради святых сил, Масон, пусть это случится до того, как твой дофига умный отец придумает лекарство… Я очень хочу избавиться от этой гадости в моей голове, но…
“…но знать, что ты жива я хочу больше!”
— Ты правда в это веришь? — она опять усмехается с таким видом, будто точно знает, что Рейв себя обманывает.
Она буквально выставляет его наивным мальчишкой, а он в ответ молчит и смотрит ей в глаза.
— Нет, — наконец отвечает он, чувствуя и за себя, и за неё острый укол в сердце и обжигающую виски мимолётную влюблённость. — Но пока я не придумаю другой план, этот останется рабочим. Поняла? Держись от меня подальше, Масон. Теперь-то ты понимаешь почему? Иди, и не попадайся никому на глаза.
Она встаёт с гордо поднятым подбородком, так что Рейв даже глаза закатывает от этого вида. Прикрывается волосами — да что он там не видел за этот безумный вечер — и чёрной птицей растворяется в грозовых облаках.
Глава тридцатая. Ловушка
|ЛОВУШКА, и, ж.
1. Приспособление для поимки, захвата, ловли кого-чегонибудь.
2. Опасное место, где можно погибнуть.
3. перен. То же, что западня|
Шеннен Блан хороша с распущенными волосами и все знают, что она их так носит только в особенные дни. У неё чёрные прямые, сверкающие пряди, как с картинки шампуня. Они струятся по спине до лопаток, обрамляют белоснежное лицо.
— Привет, Рейв, — у Шеннен очень ровные губы. Чёткий контур, вишнёвый цвет, идеально симметричные, полные. Не сухие и не потрескавшиеся.
— Я хотела с тобой кое-что обсудить, — она улыбается чуть-чуть, самыми уголками губ, будто боится скорого появления морщин.