Брайт тоже скучала. Невыносимо!
За эти выходные она думала, что с ума сойдёт, потому что ощущала полную тишину с той стороны их дурацкой связи.
Она так хотела, чтобы Рейв Хейз напомнил о себе хоть каким-нибудь способом, но всё было ровно. Ей было тяжко. Ей было скучно! Но провоцировать она его не решилась, потому что не хотела ни боли, ни страха. Радоваться было нечему, а самый очевидный метод был под запретом из гордости.
Брайт лелеяла их последний разговор, наслаждалась тем, что просто прокручивала его в голове и тихонько смеялась. Он просит держаться подальше, да-да, это чертовски логично, но как будто отдаёт какой-то заботой. Он всё рассказал. Доверяет. Смотрит обезумевше и горячо, касается. Тянется. Как можно теперь не купаться в этой нежности?
— Что это было со мной? Какие-то… уколы в сердце. Как ты это делала? Что это было? — быстро бормочет Рейв полушепотом.
— Я же говорила, что придумаю что-то пооригинальнее.
— Что. Это. Было.
Она жмёт плечами.
— Не знаю.
— Брайт…
Он назвал её по имени.
Он назвал её по имени!
И это было с такой усталой нежностью, что у неё всё внутри скрутилось в узел, а в сердцах обоих опять больно укололо.
— Это… ты? Это?..
— Я.
Кивает она, и на лице Рейва пробегает тень понимания. Он улыбается, а Брайт с удивлением отмечает, что больше всего это напоминает улыбку победителя.
— Я просто хотел проверить, что ты там… было слишком пусто в выходные.
— И мне тоже.
Самый странный способ сказать “Я, чёрт побери, скучал!”.
— Я помолвлен, — слова вылетают просто, даже не нужно с собой бороться и к ним готовиться. — С Шеннен Блан.
Всё замирает и трескается, Брайт отшатывается, но с понимающим видом кивает, пряча глаза.
Рейв тоже кивает, он не может не сказать это, скрывать глупо. Очень-очень глупо. Лучше сделать это сразу, чем зайти слишком далеко и потом пожалеть.
С души падает камень, который нарос так стремительно, за каких-то несколько часов.
— Это случилось перед первой парой, — поясняет он зачем-то.
— И ты решил проверить на месте ли наша связь? — звучит как что-то личное.
— Да.
— Почему ты усомнился в ней? — голос чуть звенит, и Брайт это не нравится. — Решил, что… — а вот это сказать уже страшно. — Решил, что влюблён в невесту?..
Он долго смотрит Брай в глаза, даже отпускает её плечи, чтобы взять в ладони лицо, гладит её скулы большими пальцами.
— Ревнуешь?
— Как мы оба знаем, не к чему… связь на месте, раз… ну в общем мы проверили её.
— Ты ревнуешь.
— И что с того?
— Ничего, — улыбается он, глубоко вдыхает, до самого предела, потом медленно выдыхает. — Нет, я не думаю, что влюблён в невесту.
— Зачем тогда жениться… — снова слишком звенит голос.
Брайт не будет умолять его ни о чём, ни за что. Но у неё определённо появилось чувство, что Рейв ускользает сквозь пальцы и ей так невыносимо хочется в него вцепиться, как в последнее настоящее, что у неё есть.
— Не буду объяснять тебе простых вещей. Все дети Ордена должны на ком-то жениться, чтобы продолжать чистокровный род, и логично, что единственная дочь одного из Пяти, выйдет замуж за сына другого из Пяти. Ей просто нужно было выбрать идеального кандидата, и она выбрала меня. Если бы это был Прето или Блауэр, или Хардин, то мне бы предоставили другую невесту.
— Лучше Шеннен Блан, чем… другая?
Брайт делает простые математические расчеты, и ей они совсем не нравятся. Ужасное чувство, зудящее где-то под лопатками, пониже сердца, когда чего-то и хочется, и нельзя даже хотеть. Нельзя даже просто спрашивать “можно?”
— Опять ревность? — он снова смотрит с торжествующей улыбкой и, хуже того, в глазах чистый восторг.
Рейв Хейз ликует просто оттого, что видит ревность Брайт Масон. Абсурд.
— Что ты хочешь услышать от меня? — его голос слишком тёплый и умоляющий. — Что лучше бы это была ты?
Опять укол в сердце и такой силы, что оба вздрагивают, переглядываются.
Рейв улыбается, Брайт краснеет.
— Что ты представляла, чтобы этого добиться? — улыбается он.
— Это просто экстрасистолия. Кофе перепила.
— Какая чушь, — опять нежность в голосе, да сколько можно? Он издевается самым потрясающим способом.
— Что ты хочешь услышать от меня? Что я представляла, как ты меня целуешь? — вторит ему Брайт.
Опять уколы, чрезвычайно приятные и горячие.
— А у тебя экстрасистолия от моих поцелуев?
— Нам же нельзя целоваться, — хнычет Брайт, вцепляясь в его пальцы и прижимая их к себе крепче.
— Нельзя, — кивает он.
— Ты помолвлен. Невесту свою целуй! — она скользит вниз по его рукам, царапает, добирается до плеч и сжимает их.