Брайт молчит. От страха в её горлу подкатывает желч и имеется вполне реальный шанс стошнить Теран прямо под ноги. Не то чтобы это незаслуженно для белоголовой старосты, но момент не самый подходящий.
— Что никакое лекарство не стоит жизни такого существа, как ты, — она шипит, а Брайт невольно жмурится.
Она под защитой, ей же говорили, что никто её не тронет пока отец жив.
— Но ты наверное думаешь, что если мы тебя тронем нас покарают? — ласковый тон, Брайт совсем не нравится.
— Так вот… не покарают, — она шепчет в самое ухо. — Отец Айрен — работает в лаборатории Ордена. И знаешь, что он ей сообщил?
Брайт сглатывает. Всё её тело прошибает ледяной пот, кожу колет иголками. Лёгкие будто сжимают стальные обручи.
Ну неужели Рейв не слышит меня? Где он, чёрт возьми?
— Что лекарства не будет… И знаешь, кто в этом виноват? Твой папаша! А значит я зря терпела, надо было давно выдрать твои ржавые патлы!
Теран пыхтит, как слюнявая собака.
— Вы, Масоны, подставили нас! А значит вам нечего делать в Траминере! Из-за вас мы и дальше будем глотать чёртовы пилюли! Ты пришла в мой дом и всё тут разрушила, а твой слабак-отец не довёл дело до конца и…
— И?.. — хрипит Би.
— Он даже не набрался смелости посмотреть в глаза тем, чьи дети умирают, — она так зла, о, ей почти можно посочувствовать.
Браслеты не дают Брайт пошевелиться, а ещё поверх них куча артефактов, которые Марион и Айрен щедро навешали на шею. Она не может даже заговорить толком.
Может он из-за артефактов не чувствует меня?.. Быть не может. Только не сейчас. Я не хочу слушать эту дрянь!
Брайт кажется, что если она отключит органы чувств и не узнает, что же там случилось — ей будет легче. Намного-намного легче.
Ничего не будет.
Неизвестность. Это так приятно.
Самое кошмарное, что ответ уже известен, но услышать его из уст Бели Теран — как дополнительный удар под дых. Только не этим грязным ртом, только не так.
— Он выбросился из окна час назад, — с улыбкой сообщает Теран, будто говорит о чём-то очень добром. — Как раз в ту минуту, когда ты сбегала, чтобы пойти пообжиматься со своим любовничком на берегу. Как… грустно. Кстати где любовничек-то? Не пора ли ему раскрыть глаза?
И тут же, как по заказу, раздаётся болезненный рёв, который Брайт отличает не утруждая себя. Он там. И он не может к ней пробиться. Что бы ни удерживало Рейва Хейза — оно сильнее.
— Мы пришли за тобой, как только услышали печальную весть… правда… ты же наша студенческая семья, ты часть нашей академии. Мы должны были тебя поддержать, — щебечет Теран, она такая скверная актриса.
Корни тянутся вдоль тела, скручивают ноги, добираются до шеи, Брайт закрывает глаза. Она вообще не хочет ничего видеть больше.
— Ну что? Что скажешь?.. — Бели делает пару пасов руками, заставляя корни забраться в волосы, сжать виски, Брайт хрипит.
— В глаза мне смотри! — визжит Теран. — Что ты их закрыла? Я видеть хочу!
Брайт не может. Внутри разрываются гранаты, а осколки очень-очень больно ранят. Так больно, невыносимо.
— Смотри! — визг приправлен каким-то заклинанием, Брайт хватает ртом воздух и невольно открывает глаза.
Теран улыбается.
— Бели, может не… — вякает Марион.
— Что не? Что? Что мне сделают за неё? Она меня унизила! Дважды! Слышать ничего не хочу! Из-за её папаши мы умрём! Почему мы должны её жалеть!
— ТЕРАН! — ревёт где-то Рейв, но Бели только закатывает глаза.
— Конченный ты человек, Хейз. Скоро тебя отпустит, поверь, — она усмехается. — Это всё её магия, неужели не ясно?
Брайт не может защищаться. И не хочет. В голове — чистый лист. Она совершенно абсолютно бессильна, колени сами подгибаются и тело повисает на корнях, будто подрубленное.
— Твой звёздный час закончен… — шепчет Бели, нанося первый болезненный удар.
Рейв что-нибудь придумает. Мне нужно отдохнуть… я отдохну и потом всё наладится.
Последнее, что вспоминает Брайт — это лицо отца в день, когда они прощались.
Глава сороковая. Сделка
СДЕ́ЛКА
Женский род
Двусторонний договор о выполнении чего-н.
За полчаса до этого
Рейв не мешкает. Скидывает парадный фрак, переодевается в мягкий чёрный костюм с капюшоном. Хватает пару амулетов и прячет их под футболку, а потом взгляд цепляется за выпавший из кармана брюк флакон.