— Резонный вопрос. — Капитан искренне удивился: никак не ждал от Маргариты такого вопроса. — Что ж, объясню: фрау Ряшке, как руководитель вредительской группы, очень осторожна и даже изворотлива. Наверняка она подозревает, что чекисты следят за каждым ее шагом, а ты, гражданка «Волжская», в бараке — вне подозрений.
— О, матерь Божья! Из-за какой-то железной банки такие страсти-мордасти. А фрау Ряшке… что будет потом с ней?
— Вот чего не ведаю, того не ведаю, — развел руками капитан. — Только суд, наш праведный суд решит ее судьбу, но ты уже будешь далеко отсюда. — Капитан взглянул на часы-ходики. — О, заговорился я с тобой. Тебе давно пора быть на месте. Бери банку в сумку, бумаги за пазуху и… вперед! И чтоб ни единая живая душа…
— Я все досконально уразумела! — дерзко перебила Маргарита, пряча бумаги под лифчик, как это делали сибирские женщины. — Для вас, гражданин капитан, я готова и на более существенные жертвы. Маргарита осмелела, поняв, что без нее начальник сейчас обойтись не может.
— Ну, до свиданья, дорогая Маргарита! — льстиво улыбнулся капитан. — И всегда помни: я приду на выручку в трудный для тебя час.
— Благодарю.
Заперев за ссыльной дверь, капитан устало опустился на жесткое ложе, перевел дыхание: «Ну, кажется, все. Операция, ради которой он, был специально заслан в лагерь немецких ссыльных, близится к завершению. Эта дуреха Маргарита, кажется, поняла многое, но… она умнее, чем представляется и здесь, и в бараке». Капитан опрокинулся на спину, положив под голову руки, стал предугадывать, каким образом будут далее развиваться события: операция может пойти по двум путям — либо после ареста процесс сделают закрытым, чтобы не дать возможность уйти сообщникам и не возбуждать общественное мнение, либо наоборот, широко разрекламируют органы свой несомненный успех. Второй вариант больше подходит для Иманта Ивановича, для Цецилии и, конечно, для него, капитана НКВД Кушака. От одной этой мысли приятно защекотало что-то внутри. О разоблачении диверсионной группы немецких ссыльных в Сибири обязательно доложат Сталину, а вождь всех народов поблагодарит за это наркома. А нарком… Разве забудешь, как народный комиссар внутренних дел приметил его рвение и способности, приблизил к себе, послал учиться, своим зорким глазом следил за его сложной чекистской судьбой. Однако хватит. Прочь честолюбивые мысли, надо целиком сосредоточиться на завершении дела. Итак, завтра Маргарита забросит банку с водой на платформу с металлическим ломом, ни о чем худом не помышляя, а между тем, хорошо известно каждому школьнику-старшекласснику, что вода внутри кипящего металла приводит к химической реакции, в результате которой происходит взрыв страшной силы. Кушак представил себя в роли следователя и стал рассуждать с его позиции: «Враги народа рассчитали точно: с помощью крана металлолом засыпят в печь, затем зальют кислородом и…». Замечательные сотрудники органов не допустят взрыва, обнаружив емкость с водой вовремя, зато эксперты точно высчитают, какой страшный урон мог бы нанести взрыв: вышли бы из строя не менее трех цехов. И это во время выполнения секретного задания по выпуску особого вида бронебойных снарядов. Группа фрау Ряшке, а список уже подготовлен и утвержден, будет полностью изобличена. Маргарита обязательно подтвердит на следствии все, что ей положено сказать. Кушаку просто по-человечески было жаль простодушную толстуху, вряд ли ее спасет чистосердечное признание, но… его учили, что жертвы в большой игре неизбежны, в цене только тузы и короли, шестерки в счет не идут. Обычно дальнейшая судьба врагов народа, изобличенная им, мало его интересовала. Расстреливали врагов или отправляли «на перековку» на Колыму, какая разница! Главное, он выполнил сложное государственное задание, а пускать слюни по поводу мелких людишек — не в его характере. Пусть не вредят.
И снова мысли Кушака, проделав некий круговорот, возвратились к исходной точке, к финалу операции: «Случается, конечно, обходят славой главных исполнителей, но… это не тот случай, — стал успокаивать себя Кушак, — звание досрочное обеспечено, возможно, и орден дадут». Как это ни странно, но полной уверенности в успехе почему-то не было, глухая тревога так и не выветрилась из сознания, сидела крепко, и саднила, и временами больно колола. Сделав над собой волевое усилие, капитан Кушак достал из потайного шкафчика маленькую бутылочку французского коньяка, откупорил ножом крышку банки с консервированным мясом, присел к столу. За успех операции, которую он мысленно назвал «Маргарита», следовало выпить… Через полчаса он уже спал сном праведника…