Выбрать главу

— Остались формальности, — следователь и начальник горотдела обменялись быстрыми взглядами, — подпишите свои показания. Вот тут и тут. Благодарю. Суд учтет ваше чистосердечное признание и помощь правосудию. — Следователь хотел вовремя остановить фразу, задохнулся от волнения, но не успел. Ведь было договорено, что Маргарита ничего не должна знать о суде, ей обещано органами за дачу нужных показаний свобода и поблажки, но… Фраза была привычной и сорвалась с языка.

И женщина сразу поняла, что ее может ждать, привстала со стула.

— Меня будут судить? — Оглянулась на дверь, видимо, ожидая, что она сейчас отворится и войдет ее спаситель, он дал честное слово, она так верила капитану, пошла на сделку со своей совестью, отчего и в камере не может уснуть, пытаясь прогнать кошмары.

— Суд, гражданка Клейнмихель, предполагает заслушивать не только обвиняемых, но и свидетелей, — сделал неловкую попытку выправить положение Имант Иванович. — Не нужно волноваться. — Поманил стоявшего у дверей конвоира. — Проводите гражданку!

Когда Маргариту увели, стало ясно, что сейчас самое время прервать допрос, отправить Ряшке в камеру, затем встретиться с Маргаритой, угостить ее обедом, успокоить, отправить отдыхать не в общую камеру внутренней тюрьмы НКВД, а куда-нибудь подальше, к примеру, в лагерную больницу. Там есть комната, где ждала в свое время момента, чтобы вступить в действие, агент Цецилия, но… Гражданка Ряшке была не дура, от ее проницательных глаз не укрылась тихая паника следователей. И, чтобы как-то восстановить деловую обстановку допроса, Имант Ивановию вновь обратился к Ряшке.

— Итак, вы отрицаете, что поручили гражданке Клейнмихель провести диверсионный акт путем подбрасывания запаянной емкости с водой в металлический лом? — Имант Иванович понимал, сейчас должен свершиться юридический казус: задавая вопрос, он желал, чтобы обвиняемая отказалась от ответа, тем самым он получал возможность передышки. Так, полководец, чувствуя, как ускользает победа, велит трубить отбой, чтобы обозреть поле боя, просчитать потери и придумать новые ходы.

— На вопросы, оскорбляющие меня, отвечать не буду! — с каменным лицом отпарировала Ряшке. — А эту торговку вы бы лучше проверили у психиатра. — Не дожидаясь команды, Ряшке встала, привычно заложила руки за спину.

Не успели стихнуть шаги бывшей старосты барака в коридоре, как в кабинет буквально ворвалась Цецилия. Агент центра все еще носила форму ссыльной, фуфайка, прожженная в нескольких местах, грязный платок, растоптанные чоботы. Во время допроса Цецилия находилась в соседней комнате и с помощью специального устройства слушала ход допроса.

— Горшков! — накинулась на следователя. — Кто вас учил так плохо работать! Вы едва не провалили нашего агента Клейнмихель! Она была на грани шока, с ее уст вот-вот должны были сорваться слова: «Меня заставили говорить». Я немедленно подам рапорт на имя высшего командования с просьбой отстранить вас от следствия. — Повернула возбужденное, в красных пятнах лицо к начальнику горотдела. — А вы, Имант Иванович, зачем предприняли неподготовленную очную ставку, перекрестный допрос? Дело — ясней ясного. Показания есть. Заставить обвиняемых признать свою вину, подписать протоколы допроса и все, а вы… затеяли тягомотину. Предлагаю: Маргариту Клейнмихель отвести на любую явочную квартиру НКВД, устроить ей теплую встречу с Кушаком, он, видно, пользуется у женщины определенной верой. После доверительного разговора оставить женщину до суда на воле, естественно, под негласным контролем, дать ей денег, пусть успокоится, побродит по поселку. Надеюсь, в горотделе есть толковый «топтун», который не упустит ссыльную ни на один миг?

— А эта… Ряшке? — несмело спросил следователь Горшков. — Крепкий, видать, орешек. Что с ней будем делать? Отказывается от обвинений наотрез.

— Она в одиночной камере?

— Так точно!

— Подсадите меня сегодня на ночь к этой неприступной! Завтра встретимся. Теперь мне пора! — В дверях агент Цецилия обернулась и ожгла обоих сотрудников таким взглядом, от которых им стало не по себе…

ТАИНСТВЕННЫЙ ДОМ

Частный дом заместителя начальника Комбината по кадрам и режиму генерала Галимзяна Каримова был хорошо виден издалека: блестела под скупым солнцем белая крыша, крытая оцинкованным железом, высоко вздымалось строение, как бы нависая над одноэтажными домиками здешних поселян. Что было во дворе — никто не знал, ибо дом окружал высокий, метра в два забор.