— Нет, - рычу я, качая головой. - Ты пробыли в плену дольше, чем я могу себе представить, не так ли?
С таким отцом, как Джио? Готового продать своего единственного ребенка замуж ради делового соглашения? Я знаю, что прав.
Талия кусает губу и смотрит вниз.
— Твой отец...- Я качаю головой. -Он действительно собирался заставить тебя выйти замуж?
— Да, - шепчет она.
Она начинает смахивать слезы. Потребность утешить ее почти непреодолима.
— Черт, Талия...
Я придвигаюсь ближе к ней, притягивая ее к себе, и обхватываю ладонью ее щеку. Она смотрит на меня с такой невинностью и такой печалью.
Я не рыцарь в сияющих доспехах. Я не герой, не на одну чертову милю. Но на меня никогда так не смотрела такая женщина, как она, так похожая на девицу, попавшую в беду.
Что-то разбивается во мне; ломается, щелкает, перематывается.
Я не думаю. Я не могу, не сейчас, когда она так близко ко мне. Поэтому я этого не делаю и просто действую вместо этого. Моя рука касается ее щеки, и я наклоняюсь.
Она не поворачивается. Она не бледнеет и не напрягается. Она придвигается ко мне. Ее рука падает мне на грудь, хватаясь за рубашку.
С рычанием, я наклоняясь, и внезапно мои губы прижимаются к ее губам, глубоко целуя ее.
Она всхлипывает, и это самый манящий, самый красивый звук, который я когда-либо слышал. В мире и жизни, полной боли и тьмы, я, возможно, только что нашел свет.
Глава 5
Талия
Его губы обожгли мои, и все взрывается. Это как фейерверк. Это мир повернулся вокруг своей оси. Это мой самый первый поцелуй, и это лучше, чем все, о чем я могла мечтать.
Это все равно что дышать или впервые попробовать сахар на вкус. Оно вырывается наружу и затягивает.
Это свобода.
Роман подхватывает меня на руки, и я ахаю, когда мои ноги обвиваются вокруг него. Он такой большой, огромный и мускулистый, что кажется, будто держишься за массивное дерево. Но я прижимаюсь к нему и крепко целую.
Он такой великолепный, с темными шрамами. Но я знаю эти шрамы. У меня они находятся внутри.
Он продолжает целовать меня, пока идет по полу и толкает меня на диван. Я всхлипываю, когда он притягивает меня обратно, и его руки находят перед моей блузки.
Я не могу остановить его. Ну, нет, я могла. Но я не хочу этого делать. Всю свою жизнь я была заперта в башне. И этот человек впервые вывел меня из этого состояния.
Его пальцы работают, пока он целует меня, расстегивая пуговицу на моей блузке. Я всхлипываю, и он тянется за следующей. Мой пульс стучит в груди и ушах, когда я открываю рот для него.
— Я не могу остановиться, Талия, - рычит он. - Если ты попросишь меня… Я могу попробовать...
— А если я этого не сделаю? - Я дышу, дрожа рядом с ним, когда он расстегивает еще одну пуговицу.
— Не сделаешь этого, и мы выясним это вместе.
Я урчу, когда мой рот снова обжигается об его. Его руки расстегивают остальные пуговицы, практически отрывая последние две, прежде чем он срывает с меня одежду. Мой лифчик быстро следует следом. Я дрожу, мои соски сморщиваются, когда я впервые оказываюсь в таком положении.
Я никогда раньше не была такой — такой голой, с парнем. Мужчиной, как он. Но когда его взгляд скользит по мне, все, что я вижу, - это обожание в его глазах… как будто я подарок, который он едва удержался, чтобы не открыть перед Рождеством. И теперь, когда он видит меня, это чистая радость.
Он стонет, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня.
— Ты чертовски красива, Талия, - хрипло рычит он.
Вдруг он отстраняется и тянется к рубашке. Когда он снимает ее со своего мускулистого татуированного тела, мои глаза округляются.
Срань господня. Он чертовски великолепен—как один из австралийских пожарных в тех календарях, которые продают в Интернете. Он старше, но в форме, сплошные мышцы и мускулы, покрытые татуировками.
Здесь так чертовски жарко. Жар пульсирует у меня между ног. Мои соски твердеют до розовых точек, а мое ядро сжимается от желания. Рот Романа снова находит мой, глубоко целуя меня, прежде чем внезапно я напрягаюсь.
Он хмурится и отстраняется. Но я краснею и отвожу взгляд.
— Я...я имею в виду ...
Его рука касается моей щеки, и я поднимаю на него глаза.
— Я никогда не делала этого раньше, - шепчу я. — ничего этого.
Он морщит лоб.
—Если ты не хочешь ...
— Нет! - Выпаливаю я, краснея. - Нет, я имею в виду... Да, я хочу, я просто… Я, не знаю, что если...
Со стоном я вздыхаю.
Я задерживаю дыхание, когда его рот прижимается к моему, медленно, а затем более яростно. Пока я не шепчу ему в губы:
— Не хочу тебя разочаровывать.
— Ты никогда не разочаруешь меня, - стонет он. - Никогда.
Он начинает двигаться. Опуская губы он двигается к моей челюсти, а затем к шее. Я задыхаюсь, проводя руками по его великолепному телу и теплой коже, когда он опускается ниже.
Он смотрит мне в глаза, пока его губы скользят вниз по склону моих сисек, пока они не обхватывают сосок. Вскрикивая, я выгибаю спину, когда он сосет. Его руки скользят вниз по моему телу, пробегая по животу и бедрам, прежде чем он находит молнию на моей юбке. Он начинает стаскивать с меня юбку, и я всхлипываю, когда он тянет ее вниз.
Когда юбка исчезает, он отстраняется и тянется к моим трусикам. Я горю, и задираю для него задницу. Пульсируя от жара, когда он скользит тонким кружевом вниз по моим ногам, обнажая меня всю перед его глазами.
Когда он стягивает трусики с моих ног, его руки медленно скользят вверх по моим ногам. Сжимая мои бедра, он заставляет меня дрожать. Роман начинает давить, открывая их, но я густо краснею, когда сжимаю их.