Он расслабил галстук, встретившись глазами с ухмыльнувшимся охранником. Если б с Конни что-нибудь стряслось, вряд ли они позволили б ему прийти сюда. Может статься, что ее здесь вообще нет, а звонок был или просто чьей-то глупой шуткой, или же ловушкой. Если он вдруг исчезнет, в посольстве подумают, что он, напившись до смерти, лежит в какой-нибудь дыре, и о смерти, как таковой, ни у кого и мысли не возникнет.
По определенным причинам вероятная опасность, грозившая ему, беспокоила его гораздо меньше, чем мысль о том, что может пострадать Конни.
Пока они спускались, охранник с интересом изучал его своими маленькими глазками, затем, сложив руку чашечкой, поднес ее ко рту.
— Как вы насчет выпивки? Любите?
Ник не удивился вопросу, но был немного покороблен и попытался вспомнить, где и когда он мог пить с этим человеком. Не отдавая себе отчета, он полез в карман, чтобы извлечь на свет местную национальную банкноту крупного достоинства.
— Вот. Купите себе выпить. Нет, купите выпить ребятам вашего полка.
Охранник взял банкноту, но не очень-то обрадовался.
— Половина полка перебежала в горы к мятежникам.
— Ох, как скверно! — ответил Ник не задумываясь.
Что касалось местной политики, он предпочитал разумно помалкивать и не отдавать предпочтение ни одной из сторон.
Охранник встал по стойке смирно, когда лифт дернулся и замер. Двери растворились с шелестом, до жути похожим на звук выстрела пистолета сорок пятого калибра с глушителем. Солдат ткнул дулом винтовки Нику в грудь:
— Выходите.
Ник оказался в коридоре, стены которого из соображений гигиены были покрыты кафельной плиткой. По потолку убегал вдаль ряд голых лампочек.
Дуло винтовки заставило его отступить назад несколько шагов.
— Я требую встречи с мисс Хэннесси, — его слова издевательским эхом отразились от стен безлюдного коридора и бумерангом вернулись к нему, — немедленно.
— Ник! — из глубины коридора, как из преисподней, прозвучал тоненький, исполненный отчаяния голосок Конни.
Ника развернуло в сторону, откуда доносился голосок. Как в кошмарном сне, он увидел ряд обитых оцинкованным железом дверей. Одна из них была приоткрыта. Он бросился к ней и настежь распахнул ее.
— Конни!
Она сидела на скамейке, прикрепленной к стене двумя цепями, и зажмурила глаза, как будто лампочка на потолке, одетая в сетку, стала слишком яркой.
— С тобой все в порядке? — он почувствовал желание встать на колени и прижать ее к своей груди, но не мог сдвинуться с места.
На Конни был шикарный костюм с рядом золоченых пуговиц. В таких костюмах принято встречаться с президентами. Ее светло-розовый наряд был единственным пятном, оживляющим покрытие белым больничным кафелем стены.
Она сидела, скромно сдвинув колени и сложив руки на груди. В глазах ее не было страха, но в них не было и жизни.
— Конни!
— И здесь он провел четыре года!
Ник с огромным трудом заставил ноги повиноваться и приблизился к ней. Его прикосновение к ее руке осталось незамеченным, а голос ее зазвучал ни тихо, ни громко, ни зло, ни весело.
— Куда его дели мятежники, Ник?
— Когда они впервые захватили столицу, то, по всей видимости, продолжали содержать его здесь.
— В глухой комнате без окон! А после второй революции, когда правительство вернуло Капитолий?
— Вот тогда, скорей всего, мятежники и прихватили его с собой в горы.
— Где он сейчас? Ты думаешь, в горах ему лучше, чем в этих казематах?
— Сколько времени ты уже находишься здесь? — он взял ее за плечи, но она продолжала смотреть на него остекленевшими глазами.
— Премьер-министр сказал, что я могу осмотреть камеры и сама убедиться, в какой чистоте и уюте он содержался.
— Ты спустилась сюда по собственной воле? И тебе не пришло в голову, что они в любой момент могут захлопнуть за тобой дверь и сделать тебя еще одним заложником?
Им еще не поздно это сделать! Опомнившись, Ник резко замолчал. Сейчас ей не нужны были пустые наставления. Ей нужно было выбраться отсюда. Нервы у него были натянуты, во рту сухо.
— Мы идем домой!
— Хорошо бы, — сказала она еле слышно и положила голову ему на плечо. — Я хочу уйти отсюда вместе с тобой.
Он повел ее по коридору в направлении лифта. Охранник закинул винтовку за плечо и нажал на кнопку. Пока лифт подымался, Ник представлял себе, с каким удовольствием он бы воспользовался ремнем винтовки и задушил бы охранника.
— Ник?
Он осознал, что слишком крепко сжал руку Конни и сделал ей больно.