— Я хочу подарить тебе наслаждение, я тебе нужна, я знаю, и ты нужен мне.
— Ты мне нужна больше, — вырвалось у него.
Последовала пауза, заполненная молчаливыми обещаниями, невысказанными сомнениями и неосознанными желаниями.
Уже позже Конни вспоминала, как же долго он прижимал ее к своей груди и молчал, будто размышляя о чем-то, как наконец отпустил ее, и его голубые глаза неотрывно смотрели в ее зеленые, когда он за руку выводил ее из-под душевых струй. В какой-то момент ей показалось, что он собирается повести ее в спальню.
Вместо этого он отвел ее к двери, сам встал под душ, включил одну холодную воду и стоял так под ледяными иглами струй до тех пор, пока рубашка на его груди не стала такой же мокрой, как и на спине.
— Вот так-то лучше, — сказал он весело, ладонью зачесал мокрые волосы, завязал узел мокрого галстука и перекинул через руку сухой пиджак.
— Я позвоню тебе завтра и скажу тебе, что нам делать дальше, — с этими словами он дотронулся губами до ее лба и ушел из ее номера. А также из ее жизни.
Конни слышала, как хлопнула дверь, и в изнеможении прислонилась к умывальнику. Она представила себе, как он идет по холлу и вода хлюпает в его туфлях. Он был бы похож на человека, попавшего под проливной дождь, если бы не сухой пиджак.
— А знаешь что, — сказала она вслух, — могу поспорить, что в посольстве его вид воспримут как должное, и никто даже глазом не поведет.
Она расхохоталась. Ее герой может быть мокрым до нитки, и все же он останется героем. Она смахнула слезу со щеки. Он, конечно, прав. Она была не в подходящем эмоциональном настрое для того, чем они чуть было не занялись. Еще один поцелуй, и она могла б потерять голову.
Но разве не это ему и было нужно? Когда еще мужчина бывает нежным, милым и смелым? Почему же тогда он ушел? Ей не хотелось сложностей в отношениях с представителями противоположного пола. Она ведь прибыла сюда, исполненная решимости вызволить своего отца, а вместо этого в ее жизнь ворвался Ник Этуэлл.
«Ник, ты мне очень нужен». Несколько минут подряд она так думала, и ей вдруг показалось, что ей нужен он сам, а не только его дипломатические связи. Все проходит: и любовь, и горечь утраты, и ощущение одиночества. Она позволила себе помечтать, представив, как легкий ветерок колышет шторы в летнюю лунную ночь, а сама она в постели с придуманным ею пустым проказником. Затем она насухо вытерла волосы и скользнула под простыню. Одна.
А Ник проник в посольство по пожарной лестнице. Никем не замеченный, он добрался до своей квартиры. Он страшно устал, чтобы еще выдерживать любопытные и насмешливые взгляды сослуживцев. Сначала он должен был привести себя в порядок. Утомительное это занятие — любовь. И к несчастью, она чаще всего безответна.
«Пусть все остается так, как есть», — сказал он себе. У Конни Хэннесси достаточно своих забот, помимо волочащегося за нею влюбчивого англичанина, поэтому дожидаться от нее проявлений любви он не станет. Достаточно какой-либо другой женщине посмотреть ему в глаза так, как смотрела сегодня она, и он будет счастлив и сочтет жизнь прекрасной.
Он повторял, как молитву, что взаимная любовь — большая в этой жизни редкость. И все же, если она не хочет ответить ему любовью на любовь, даже не знает о ней, существует сотня способов выказать ей свои чувства, не требуя ничего взамен. Один из них — спасти ее отца, другой — почтительно ухаживать за ней, ни в коем случае не давая воли рукам. Но последнее труднее.
Ник сбросил липнувшую к телу одежду, продолжая выговаривать себе. В конце концов она уедет отсюда или с отцом или без него. И он станет последней скотиной, если попытается соблазнить ее.
Отчитав себя таким образом, он решил принять душ, но когда струи воды коснулись его тела, перед ним возник образ Конни Хэннесси, и он понял, что как только окажется рядом с ней, ему страстно захочется обнять ее, поцеловать ее и уберечь ее от напастей этого жестокого мира.
В данных обстоятельствах самое малое, что он может для нее сделать, — это спасти ее отца.
— Что это за растение? — спросила Конни.
— Лоза коа-поры.
От палящего солнца ее лицо прикрывала широкополая шляпа а ля Индиана Джонс, которую ей дал Ник в обмен на ключи от джипа. Он настоял, чтобы самому вести машину по пыльным и каменистым дорогам этого гористого острова.