– Спасибо тебе, Леонтий. – Лия подошла к мужу и поцеловала его в губы.
А он в ответ подхватил ее на руки и унес в спальню. В этот раз он оставался с ней до самого утра. И Лия действительно была счастлива.
До сих пор на горизонте их супружеской жизни даже крохотным облачком не появлялось ни одной соперницы.
Так было в ноябре.
Глава 2
Женщины разъехались по своим квартирам. В доме осталась только последняя жена Леонтия – нынешняя хозяйка роскошного особняка – Лия Артемьевна Свиридова, в девичестве Маевская.
Ее четырехлетний сын Кирюша в связи с устроенным взрослыми праздником влюбленных ночевал у своей няни Фаины Михайловны Ермолаевой.
Привести ребенка домой няня должна была после того, как ей позвонит Лия. Она уже и собралась было позвонить, но почувствовала, что вся горит, и легла обратно в постель. Фаина, приученная хозяйкой к дисциплине, сама звонить не стала, решив, что праздник затянулся. Что ж, она профессиональный воспитатель, как-никак, училась и имеет педагогическое образование, год проработала в детском саду, и тут ей предложили работу няни у Свиридовых. Зарплата головокружительная! Работа примерно та же, что и в детском саду. Но ребенок всего один. И при этом очень смышленый и воспитанный мальчик. Прежняя няня уволилась по семейным обстоятельствам и уехала в Мурманск к дочери. Уезжая, искренне сокрушалась и подробно рассказала о привычках мальчика новой няне. Так что Фаина считала, что ей крупно повезло, и не собиралась беспокоить хозяйку по таким пустякам, как несколько лишних часов работы, которые к тому же, как она была уверена, будут щедро оплачены.
Ближе к обеду Лия нашла в себе силы доползти до кухни и сделать себе чай с малиновым вареньем. После чего позвонила няне сына и проговорила, кашляя в трубку:
– Фая, тут такое дело, я, кажется, простыла. Не могла бы ты подержать Кирюшу несколько дней у себя? А то я боюсь его заразить.
– Конечно, могу, Лия Артемьевна! – быстро ответила девушка. – Вы поправляйтесь и ни о чем не волнуйтесь.
– Спасибо, Фая, я тебе сама позвоню.
– Хорошо, Лия Артемьевна.
Отключив связь, Лия измерила температуру и выпила таблетку аспирина. После обеда вернулась домработница – Аграфена Тихоновна Лутковская.
Домработница – это было только названием. На самом деле Аграфена Тихоновна была при отце Леонтия хозяйкой дома, а самому Леонтию она заменила рано ушедшую мать.
Первым делом Аграфена Тихоновна спросила:
– А где Леонтий?
– Откуда же мне знать, – сердито ответила Лия Артемьевна. В глазах молодой женщины блеснули слезы.
Аграфена Тихоновна тихо вздохнула и отвернулась. Ей ли не понимать Лию? И как женщина женщину она понимала молодую жену своего воспитанника, искренне сочувствовала ей. Как, впрочем, сочувствовала она и всем его предыдущим женам.
Но Леонтий вырос на ее руках, мать его Ольга Никифоровна скончалась, когда мальчику исполнилось всего девять месяцев, и она самозабвенно любила его как собственного сына, несмотря на его многочисленные недостатки и пороки. Собственно, бог с ними, с недостатками, но вот пороки. Их было два – Леонтий с детства страсть как не любил работать! И с еще большей страстью он любил женщин.
Первый недостаток компенсировался тем, что покойные родители Леонтия оставили ему такое огромное состояние, что потратить его было трудно не только детям Леонтия, внукам, но и правнукам.
Но это, если мужчина ведет нормальный образ жизни, имея одну жену и парочку детей. Хотя ладно, пусть бы женился еще дважды, на худой конец трижды. Но у Леонтия уже шесть жен, и Лутковская подозревала, что на этом ее любимец не остановится.
И вот он, судя по всему, нашел себе новую пассию и сбежал, оставив приглашенных в дом на праздник любви всех прежних жен на попечение своей нынешней жены. «Дай бог ей терпения», – прошептала она одними губами.
Аграфена Тихоновна время от времени чувствовала себя виноватой перед женами Леонтия. Как-никак, это она его воспитала. Андрей-то Борисович после потери жены сам было чуть не слег. Хорошо, что был тогда жив его тесть. «Суровый был старик, – подумала Аграфена Тихоновна, – царство ему небесное». Но тогда именно он подставил зятю плечо и не попросил, а приказал жить ради сына и их дела. «Вот и верь слухам, – думала Лутковская, – в свое время только ленивый не говорил, что Андрюша женился на Оленьке из-за денег. А оно вон как повернулось, так и не женился после ее ухода. А уж женщины-то как бегали за ним! Гроздьями на шее висли. А он ни-ни. Моя Оленька, говорил, всегда в моем сердце».
Лутковская сначала побаивалась нового брака Андрея Борисовича. Боялась больше за мальчика, а ну как мачехе Леонтий не ко двору придется. Отправят тогда мальчишку за тридевять земель в какое-нибудь иноземное царство. И поминай как звали!