Ему еще многое предстояло сделать.
Хауэлла трясло, когда он закончил разговор по телефону. Тэлли застал его врасплох и вынудил заключить сделку, которая может оказаться ловушкой, но у него не оставалось выбора. Он должен вернуть диски.
Хауэлл поднял трубку местного телефона. Дуэйн Манелли сидел этажом ниже вместе с Л. Дж. Руисом.
— Мне нужно, чтобы вы оба убрались из отеля. Сюда едет Тэлли.
— Какого дьявола?
— Я не знаю, будет ли он один. Так что уносите отсюда свои задницы, но установите наблюдение за отелем.
— Что случилось с Джонсом?
— Джонсу конец.
Хауэлл повесил трубку и посмотрел на часы. Ему не хотелось делать следующий звонок, но и тут у него не оставалось выбора. Вести этот разговор было гораздо страшнее, чем ждать Тэлли.
Он набрал номер Сонни Бенцы.
— Сонни? Сонни, проснись.
Бенца открыл глаза и увидел Фила Таззи. Чарльз Сальветти с расстроенным видом расхаживал возле письменного стола. Было четыре часа утра. Бенца лежал на диване. В его офисе им всем пришлось провести ночь. У Бенцы ужасно болела спина. И это после проклятого визита к хиропрактику.
— Что такое?
— Глен Хауэлл. Мы в полном дерьме. Взгляни.
Бенца сел и, прищурившись, посмотрел на экран телевизора. Дом Смита полыхал.
— Господи, что случилось?
— Там настоящая кровавая баня. Команда Хауэлла вошла в дом, но потом все пошло наперекосяк. Теперь они вытаскивают оттуда тела.
— Нам удалось заполучить диски?
Бенца прочитал ответ на лице Таззи. В желудке у него возникло сильное жжение.
— Нет, шкипер. Диски у Тэлли.
— Давай, возьми трубку, — вмешался Сальветти. — Там Хауэлл. Он говорит, что у нас мало времени.
Бенца подошел к телефону, стараясь обуздать ярость.
— Что за дерьмо у вас там происходит?
Хауэлл откашлялся, из чего Бенца заключил, что Хауэлл ошеломлен. Бенце это не понравилось. Хауэлл был не из тех, кого легко ошеломить.
— Все пошло не так, как мы рассчитывали.
— Это я и сам понял, — угрюмо бросил Бенца.
Хауэлл объяснил ситуацию. Тэлли заполучил не только диски. У него Смит, Джонс и команда Джонса. Бенца представил себе, как убивает Глена Хауэлла. Он уже видел, как привез Хауэлла в пустыню и, схватив мачете, неистово рубит его на кусочки.
— Сонни?
Ярость Бенцы отступила, он увидел, как Сальветти и Таззи за ним наблюдают. Хауэлл продолжал что-то говорить. Никогда в жизни Сонни Бенца не испытывал такого страха. Он прервал поток красноречия Хауэлла.
— Глен? Послушай меня, Глен.
Он говорил тихо, стараясь, чтобы голос не дрожал. Сальветти и Таззи не сводили с него глаз.
— Я хочу тебе кое-что сказать, Глен, прежде чем ты продолжишь. Я доверил тебе решение этого вопроса, а ты все просрал. Ты меня подставил, Глен.
— Сонни, диски у Тэлли, но мы все еще можем разрешить ситуацию.
Голос Хауэлла дрожал.
— Это хорошо, что у тебя есть план.
— Он хочет получить деньги, которые держал для нас Смит, один миллион двести тысяч. Он заберет свою семью и деньги, а нам отдаст диски и отпустит наших парней.
— Подожди минутку, — вмешался Сальветти. — Ты говоришь, что эта задница хочет получить от нас деньги? Он нас шантажирует?
— Один миллион двести тысяч — большие деньги.
Таззи покачал головой, глядя на Бенцу, но обращаясь к Хауэллу.
— Это ловушка. Он заманивает тебя, чтобы вернуть жену.
— А разве у нас есть выбор?
Бенца вновь заговорил тихо, почти нежно, не дожидаясь, когда Сальветти и Таззи выскажут свое мнение.
— Это у тебя нет выбора.
Несколько секунд Хауэлл не отвечал.
— Я понял.
— Жди у телефона.
Бенца выключил микрофон и потянулся, пытаясь хоть как-то ослабить боль в спине, но ему стало только хуже. Теперь нужно решить, в какую сторону лучше прыгнуть: либо Тэлли действительно пытается урвать жирный кусок, либо нет. Если Тэлли подставляет Хауэлла, в следующие несколько часов на них обрушится ураган дерьма. Вполне возможно, что федеральные агенты уже изучают диски и вскоре получат ордера на аресты. Бенца знал, что ему следует предупредить Нью-Йорк, но от одной только мысли об этом внутри у него все сжималось.
— Фил, позвони в аэропорт, пусть подготовят самолет. На всякий случай.
Таззи подошел к параллельному телефону и снял трубку.
Бенца включил звук. Он еще не был готов признать свое поражение; не исключено, что им удастся найти выход.