— Скажи мне, что случилось, Деннис?
— Ничего не случилось! Я дам этому сукину сыну с тобой поговорить, когда буду готов. Я тут главный, а не ты!
Голос Денниса звучал так напряженно, что Тэлли решил отступить. Если в доме что-то случилось, он не хотел, чтобы ситуация ухудшилась. Но, оказывая на Руни давление и требуя от него признания, он должен был непременно добиться результата, иначе тот перестанет ему верить.
— Ладно, Деннис, притормозим пока, но, если ты хочешь, чтобы патрульные отошли, ты должен что-нибудь предложить. Например, скажи мне, кто там у вас в доме. Просто назови имена.
— Ты и сам знаешь, чей это дом.
— Нам сказали, что у детей могли гостить друзья.
— Если я скажу, ты заставишь этих вонючек отойти?
— Да, я смогу с ними договориться. Со мной только что связался их командир. Он готов пойти нам навстречу.
Руни поколебался несколько мгновений, потом ответил:
— Уолтер Смит, Дженнифер Смит и Томас Смит. Больше никого нет.
Тэлли снова отключил звук.
— Йорги, скажи ребятам из дорожного патруля, пусть слезут со стены и найдут место, с которого видно дом. Немедленно.
— Есть.
Тэлли подождал, когда Йоргенсон начал повторять его указания, затем включил свой телефон.
— Деннис, что ты видишь?
— Они слезают.
— Хорошо. У нас с тобой все получилось. Но это только начало, впереди долгий путь.
Тэлли хотел, чтобы Руни чувствовал, что они кое-что сделали вместе, как будто они одна команда.
— Пусть держатся подальше от нас, понял? Мне не нравится, когда они слишком близко. Если они перелезут через стену, я всех поубиваю. Ты меня понял? Со мной шутки плохи.
— Я даю тебе слово, что мы не будем сейчас штурмовать дом. Мы не станем перебираться через стену, если только у нас не появится подозрение, что ты собираешься причинить кому-то из заложников вред. Тогда мы пойдем на штурм без предупреждения.
— Я никого не трону, если вы будете держаться подальше. Все очень просто.
— Честная игра. Ты только не волнуйся.
— Тэлли, ты хочешь получить этих людей живыми и здоровыми?
Тэлли понял, что Руни собирается выдвинуть свое первое требование. Оно может быть вполне невинным — например, пачка сигарет — или чем-нибудь совершенно безумным, вроде личного звонка президента.
— Ты знаешь, что хочу.
— Тогда мне нужен вертолет с полным баком, который доставит нас в Мексику. Если я получу вертолет, то отдам тебе Смитов.
За время службы в спецназе у Тэлли просили вертолеты, реактивные самолеты, лимузины, автобусы, машины, а один раз — летающую тарелку. Всех переговорщиков учат, что определенные требования не подлежат обсуждению: огнестрельное оружие, патроны, наркотики, алкоголь и транспорт. Объекту нельзя давать надежду на то, что он может сбежать с места преступления. Его следует держать в изоляции, и только так можно его сломать.
Тэлли ответил без малейших колебаний, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и твердо, уверенными интонациями подчеркивая, что его отказ не означает конец света и не является конфронтацией.
— Этого я не могу, Деннис. Они не дадут тебе вертолет.
— У меня заложники.
Тэлли слышал, что напряжение в голосе Руни достигло предела.
— Офис шерифа ни за что не согласится дать тебе вертолет. У них свои правила. Ты можешь попросить боевой корабль, но и его не получишь.
Голос Руни прозвучал тише и слабее, когда он произнес:
— Скажи им.
— Вертолету здесь негде сесть. Кроме того, Мексика — это еще не свобода. Даже если ты получишь вертолет, мексиканская полиция арестует тебя, как только вы приземлитесь. У нас здесь не Дикий Запад.
Тэлли решил сменить тему. Руни будет думать про вертолет, но Тэлли хотел дать ему новую пищу для размышлений.
— Я видел пленку, снятую камерами слежения в минимарте.
Руни замолчал, словно ему потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, о чем Тэлли говорит, а затем в его голосе появились надежда и возбуждение.
— Ты видел, как китаец достал пистолет? Видел?
— Все было, как ты сказал.
— Ничего бы не случилось, если бы он не вытащил свою пушку. Я чуть в штаны не наделал.
— Значит, это было непредумышленное убийство, верно? И ты не собирался ничего такого делать.
Руни хотел выглядеть жертвой, и Тэлли намеком давал ему понять, что он ему сочувствует.
— Мы всего лишь хотели взять деньги. Это я признаю. Но, черт подери, китаец вдруг достал свой пистолет. Мне пришлось защищаться, понимаешь? Я не собирался его убивать. Я пытался отнять у него пушку, чтобы он не пристрелил меня. Все произошло случайно.