Приблизительно три месяца назад я встретил в лесу Элию. Он рассказал мне, что по всему Востоку люди начали покидать города, которые контролирует Орден. В Теаме брожение было еще сильнее. Люди знали, что опасность войны с Западом остается, но власть Франка была еще хуже. Даже бывшие сотрудники его проекта бежали, если у них была возможность. Они убегали, когда были на задании, или их ловили люди Элии. Элия рассказал мне об одном укромном месте глубоко в горе. Он сказал, что меня там ждут.
Он рассказал мне, как клоны приходили в долину, втирались в доверие и потом убивали людей во сне. Мне стало ясно, что Франк использовал клонов, чтобы уничтожить повстанцев, и я знал, что могу помочь людям.
Теперь, если кто-то приходит в долину Расселин, я сразу же провожу тест, чтобы знать, можно ли ему доверять. Ты и твой брат отличаетесь от остальных. Вы пришли сюда вместе, и один из вас стоял на пороге смерти. Если бы вы оказались клонами, это потребовало бы очень большой организации. Не говоря уже о том, что вас поймали. Обычно двойники просто появляются здесь и просят убежища, а потом наносят удар.
С моей помощью клоны стали неэффективны. Конечно, этого ничтожно мало по сравнению со всем, что я сделал в лаборатории Франка. Но я надеюсь, что моя работа здесь - шаг в правильном направлении. И я верю, что настанет день, когда жертвы проекта «Лейкос» будут хоть немного благодарны мне за проделанную работу.
На этом история Харви заканчивается. Он улыбается мне, но у меня перехватывает дыхание, и я не могу ответить.
Вначале он вызывает у меня презрение. Как он мог работать на Франка? Но, если я не могу принять его извинения, чем я лучше Хала или Полли, которые отнеслись ко мне презрительно, потому что меня захватили в плен. Прошлое есть у каждого, оно может быть темным, но гораздо важнее то, что человек делает сейчас. И Харви здесь помогает все изменить. Возможно, он даже неплохой человек.
- И что теперь? - спрашивает отец.
- Группа Эвана отправилась обратно в Теам, - объясняет Райдер. - Наши разведчики сообщают, что город почти оправился после недавнего налета. Но если Франк хочет получить Харви, он не успокоится.
- Прекрасно, но что теперь? - настаивает мой отец.
- Наша долина хорошо укреплена. Мы ждем, пока они придут снова, и нападем на них все вместе. Если они еще раз попытаются, сделаем это еще раз. Харви, боюсь, что вам тем временем придется ограничиться долиной Расселин. Выходить куда-то слишком опасно.
- Хорошо, - кивает Харви.
- И все? - спрашиваю я. - Мы просто сидим здесь и ждем? Я думал, мы готовимся сражаться.
- Это мы тоже делаем, Грей, - говорит Райдер, - но это требует времени. Мы будем готовы нанести удар, когда хорошо его спланируем и проработаем поминутно. Но сейчас мы ждем нападения, чтобы отбить его.
- Я не могу ждать, - возражаю я.
- И прекрасно, - отвечает мой отец, - Ты начнешь утром с тренировки в долине Расселин, и никаких послаблений.
- Что за тренировки?
- Зверские, - говорит Феллин, злобно улыбаясь.
Я верю ей сразу. Когда покидаю комнату, медленно направляюсь в свой сектор, и я боюсь предстоящей тренировки, думаю о боли в мышцах завтра вечером.
Глава 26
Я просыпаюсь рано утро и даже еще ночью, здесь нельзя это понять. Интересно, светит ли сегодня луна, бросает ли она свой серебристо-голубой свет на горную долину. Если Блейн в Клейсуте храпел так громко, что я не мог уснуть, я шел проведать домашний скот и посмотреть на небо. Когда звезды ярко светили, меня одолевало желание идти куда глаза глядят. А теперь вокруг только каменные стены.
Я пытаюсь уснуть вновь, но кровать кажется слишком жесткой. Нако-нец, сажусь и надеваю сапоги. Если больше не могу спать, нужно сделать что-то полезное. Я уже очень давно не видел брата.
Больница долины Расселин больше и лучше оборудована, чем в Клейсуте. Внутри мерцают светящиеся полотна. Жужжат странные приборы. Когда я вхожу, комната кажется пустой, только пациенты спят глубоким сном в полумраке. Среди кроватей в глубине комнаты нахожу Блейна.
Стрелу удалили, и он спит в шортах. Верхняя часть бедра перевязана. Это выглядит глупо, как будто нога была оторвана, а кто-то попытался прибинтовать ее обратно. Его волосы отросли, так же как и мои, грудь спокойно поднимается и опускается во сне. Он подключен к машине проводами, которые уходят в его руку.
Я беру его за руку. Она кажется тяжелой и неподвижной, как у статуи.
- Ему лучше, даже если это и не заметно, - молодая медсестра стоит позади меня. Я не заметил, что здесь еще кто-то есть.
- Сколько он еще будет в таком состоянии? Когда он очнется?
Она качает головой: «Это может быть сегодня или через несколько месяцев. Невозможно предугадать».
Несколько месяцев? Что, если он больше никогда не очнется? Я отпус-каю его руку, и мне страшно взглянуть на него вновь. Не хочу чувствовать, что бесполезен и ничего не могу изменить.
Я спешу к выходу, но медсестра окликает меня.
- Вы должны прийти снова и поговорить с ним. Мне кажется, ему это нужно.
Я смотрю на Блейна последний раз и ухожу, не сказав ни слова. Нужно еще немного поспать, но не знаю, смогу ли я. От мысли, что Блейн умрет, и я потеряю половину себя на всю оставшуюся жизнь, весь мир становится серым.
Завтрашним утром меня ждет «зверская» тренировка. После завтрака из каши-размазни и чая Бри ведет меня в прохладный уединенный зал для тренировок в конце туннеля. В зале есть стена для скалолазания, мишени на стене, и ряд из лестниц и платформ, по которым мне не очень хочется ползать.
Бри оставляет меня в тренировочной группе с Элией, а сама идет к группе, которой руководит мой отец. Он дружески кивает мне и продолжает заниматься. Его попытка подбодрить кажется мне глупой и неуместной.
Элия ведет нас на непомерно длинную беговую дорожку. Мы бежим по полосе, которая протоптана в каменном полу усилиями многих бегунов. После второго круга я начинаю задыхаться. Я стараюсь думать об Эмме и клянусь себе бежать изо всех сил, не обращая внимания на боль, чтобы рано или поздно освободить ее.
После десятка кругов мои ноги как желе. Но Элия с нами еще не закончил. После таких упражнений, как отжимания, приседания и шаг с выпадом, мы направляемся к стене. Он приказывает нам лазать по стене в разных направлениях: сверху вниз, вбок, по диагонали. Каждый следующий заход стоит мне гораздо больших усилий, чем предыдущий. Мышцы слабеют, становится труднее держаться на ногах. Когда мы переходим к следующему упражнению, который Элия называет «самоубийством» - это бесконечно долгий бег - я уже не чувствую ног, и когда он достает лук и стрелы, я едва могу стоять на подгибающихся коленях.
Стрельба для меня простое и привычное занятие. Движущиеся цели перед нами ясно видны. Руки у меня все еще дрожат от упражнений на стене, но я попадаю в девять целей из десяти. В этом задании я с легкостью опережаю других из моей группы, хотя долго не брал в руки лук.
Мы заканчиваем тренировку последней пробежкой через зал, и, когда Элия дает нам вздохнуть свободно, я падаю на землю. Встаю, когда легкие перестают гореть, и я уже могу дышать без кашля. Все остальные члены группы уже ушли.
- Ты хорошо показал себя сегодня, - говорит Элия, пока складывает луки обратно в шкаф. Он кажется слишком юным, чтобы быть одним из командиров повстанцев. - Всю первую тренировку ты держался вместе со всеми остальными. Это мало у кого получается
Я благодарю его, а он извиняется и бормочет что-то о совещании, на которое уже опаздывает.
Я сажусь на пол и растираю мышцы, которые начинают забиваться. В отдалении группа Бри заканчивает тренировку. Отец заставляет людей ка-рабкаться по канату, который прикреплен к потолку, и туда Бри забирается, а затем скользит вниз, первой заканчивая упражнение.