- Хочешь пойти куда-нибудь? - спрашиваю я ее.
- Пойти? - ее выражение лица выражает смесь шока и возмущения.
- Да, например, пойти в трактир или погулять. Мне все равно.
- Моя лучшая подруга потеряла ребенка, ты почти потерял своего брата, и тебе ничего больше не пришло в голову, как пригласить меня в трактир? - то, как она это преподносит, звучит и впрямь ужасно. - Ты совершенно не похож на него, ты знаешь об этом? - добавляет она. - Может, вы и выглядите одинаково, но вы очень-очень разные.
Ее слова ранят меня, но она права.
- Это не так ужасно, Эмма, дорогая, - Картер появилась у двери. - Люди должны отличаться друг от друга.
Я не знаю, почему Картер защищает меня. Возможно, она не может перестать заботиться обо мне, хотя я уже много лет не нуждаюсь в ее уходе. Или это оттого, что она была близка с моей матерью. Или я напоминаю ей моего отца - она много раз мне рассказывала, как похожи на него Блейн и я. За то и другое я ей благодарен.
- Они назначили тебя? Совет? - спрашивает Эмма. - Ты должен быть со мной, верно? - она прожигает меня взглядом.
- Нет, - сознаюсь я. - Совсем нет. Никто мне не приказывал. Они оставили меня в покое из-за Блейна и Похищения. Я могу неделю ни с кем не встре-чаться. Я сомневаюсь, что следующую пару недель пойду с кем-нибудь.
Мои глаза закрываются. Я хочу спать, но борюсь со сном. У Эммы сердитое лицо.
- Тогда я должна чувствовать себя польщенной, потому что это настоящее приглашение? Радоваться тому, что ты по собственному желанию хочешь ухаживать за мной, а не потому, что Совет приказывает тебе?
Она хмурится и упирает руки в бедра. Я еще никогда не видел ее такой злой.
- Просто забудь это, Эмма. О’К? Я только спросил. Никто не заставляет тебя что-то делать.
Я обессилено оседаю в кровати. Медицина победила. Эмма нагибается ко мне, большие глаза смотрят на мой подбородок. Игла сшивает мою кожу, но я не чувствую боли. Она просто сшивает меня, как лоскутное одеяло. Затем вокруг меня наступает темнота, и я засыпаю.
Глава 3
Когда я очнулся, чувствую себя как в тумане. Прикасаюсь к подбородку и понимаю, что моя кожа сшита отличными стежками. В больнице никого нет, кроме Эммы, которая при свете свечи рвет старые тряпки на бинты. Я проспал всю вторую половину дня и ужин. В панике сажусь прямо.
- Я пропустил это?
Эмма вздрагивает.
- Ты до смерти меня напугал, Грей, - говорит она, прижимая руку к груди.
- Я пропустил это? - спросил я еще раз. - Церемонию Блейна? Похищение? Оно уже прошло?
- Нет, все еще в разгаре. Но тебе нужен был покой. Я предполагаю, что ты получил инфекцию, поэтому после обработки мы оставили тебя спать. Они начали без тебя.
- Сейчас мне намного лучше, - говорю я и опускаю ноги с кровати. Я про-бую встать, но все плывет перед глазами. Мгновение, и Эмма стоит рядом со мной, кладет одну руку мне на плечо, а свободной рукой поддерживает меня. Рядом с ней я сразу чувствую себя сильным.
- Мне нужно идти, Эмма, - говорю я и поворачиваюсь к ней. Она стоит ря-дом со мной, и ее ресницы касаются моего подбородка. - Пожалуйста. Ты поможешь мне добраться туда?
Она молчит и затем едва заметно поднимает брови, удивленная моим желанием участвовать в церемонии. Конечно, я должен быть там. Это по-следний раз, самый последний раз перед окончательным расставанием. Эмма ждет, пока я смогу восстановить равновесие, и затем выводит меня из здания.
На улице темно, уже поздно. Еще минута до дня рождения Блейна. В свете луны я узнаю школу перед нами. Это здание не очень походит на школу, оно совсем небольшое, с тремя комнатами. Раньше я проводил там всю первую половину дня, писал чернилами на пергаменте, читал свитки и сидел за пультом, который шатался, если на него нажать справа. Мой почерк всегда выглядел неряшливым. Из-за этого я получал плохие отметки за письмо, особенно по сравнению с Блейном. Но какое это имеет значение? Красивый почерк не спасает от Похищения.
Сначала мы идем медленно, и, кажется, что земля качается под ногами. Но мы двигаемся дальше, насколько мне хватает сил. Хорошо чувствовать Эмму рядом, поэтому я не говорю, что могу идти дальше самостоятельно.
В центре города горит церемониальный огонь. Он освещает колокол Совета, которым открывают собрания. Рядом стоит Блейн, приветствуя каждого человека в очереди из тех, кто хочет попрощаться с ним. Он делает вид, будто это все его не касается. Ни страха, ни заботы нет в его взгляде. На матрасе рядом с ним довольно спит Кейл. Она еще слишком мала, чтобы понять, что происходит. Для нее это просто веселый праздник, и впечатления ее утомили.
Эмма убирает мою руку со своей спины.
- Справишься? - спрашивает она и сочувствующе мне улыбается. Я пони-маю, что она имеет в виду не ушибы, а то, что я сейчас потеряю Блейна. Я чувствую, что должен что-то сказать, но у меня пересохло во рту. - Пойдем, - говорит она. - Встанем в очередь.
Пришел почти весь город, и, как всегда, намного больше женщин, чем мужчин. Дети, которые еще не понимают, участниками чего они становятся, бегают вокруг огня, визжа и радостно играя. Все остальные переглядываются, даже участники Совета. Сестры Даннер перешептываются и стоят настолько близко друг к другу, что их можно принять за одного человека. Клара и Стелла-Мэй нервно стоят в очереди, переступая с ноги на ногу. Совсем не переживает, кажется, единственный член Совета - Мод Чилтон. Она опирается на суковатую палку и смотрит прямо в огонь. Освещена каждая морщина ее обветренного лица и белые волосы.
Мод здесь с самого начала, точнее сказать, последние сорок семь лет. Я это знаю, потому что читал свитки, которые хранятся в нашей библиотеке. Во время основания Клейсута Мод было тринадцать. Взрослых тогда не было. Теперь Мод возглавляет Совет. Если она в хорошем настроении - это то, чем стоит гордиться. Каждый сын Мод, каждый племянник, дядя или брат погибли как жертвы Похищения. Большинство девушек, с которыми она росла, умерли от болезни или старческого маразма. Возможно, она остается такой спокойной во время церемонии, потому что больше ничего не чувствует.
Эмма и я встаем в очередь. Мы последние, но, по крайней мере, мы перед Мод, которая всегда прощается последней. Пока я жду своей очереди, наблюдаю за жителями, которые прощаются с Блейном. Некоторые берут его за руку или хлопают по плечу. Другие плачут. Саша вытирает слезы после того, как выпускает его руку, несмотря на то, что уже несколько лет не назначалась Блейну. Наконец, стоим только мы. Я пропускаю Эмму вперед.
Неожиданно пылко она подбегает к Блейну и обнимает его. Он отвечает на объятия. Они разговаривают друг с другом, но я ничего не слышу. Вероятно, это хорошо. Я не должен слышать прощальные слова Эммы. Когда они отходят друг от друга, Блейн ободряюще пожимает ей руку. Прежде чем повернуться и уйти, Эмма встает на цыпочки и целует Блейна в щеку. Я ничего не могу сделать с ревностью, которая разгорается во мне. Она пробегает через мое тело, я завидую их поцелую и злюсь, что ей так сильно будет его не хватать. Это отвратительно, что у меня такие эгоистичные мысли, когда Блейн скоро уйдет навсегда. Почему я не могу вести себя прилично? Почему не могу сказать «до свидания»?
Моя очередь. Блейн первый берет слово.
- Привет, Грей, - он все еще одет в новую куртку.
- Привет, - больше я ничего не могу выдавить из себя.
- Ты пропустил банкет.
- Все в порядке. Будут и другие.
Это верно. Для каждого Похищения проводят церемонию, и для каж-дой церемонии готовят праздничную еду, чтобы отвлечь нас от серьезности события.
- Ты выглядишь хорошо, - добавляю я и смотрю на него, на мое зеркальное отражение, которое отличается от меня только цветом глаз.