-Уже, - он оборачивается, кладет мне руку на плечо и делает строгое отцовское выражение лица. Затем повторяет это, уже глядя мне в лицо. - Я очень горжусь тобой.
Он одаривает меня улыбкой полной облегчения и радости, что хотя в Клейсуте и редко говорили о любви, но она определенно есть. В таком взгляде. В короткие моменты. Райд наливает по новой, и мой отец снова идет к комендантам.
-Эй, Па? - он вздрагивает, когда я так называю его. - Я, правда, рад, снова тебя увидеть.
Его улыбка такая широкая, как будто он задался целью улыбнуться до ушей. Я спрашиваю себя, являются ли мои слова причиной его состояния, или всему виной алкоголь. И все же он кивает. - Взаимно, - говорит он.
А затем он снова с другими, которые смеются, празднуют и кричат. Они поднимают их бокалы и чокаются. Я смотрю хмурясь. Я могу понять, что у них есть причина для празднования, но все равно это кажется неправильным. Мне кажется это неправильно быть такими радостными, хотя после смерти Харви прошло так мало времени.
Бри показывает на Феллин, которая, как выяснилось, тоже умеет улыбаться, и спрашивает: - Можно ли им пить, если надо будет сделать прививки?
-Скорее всего нет, - отвечает Эмма.
-Совсем нельзя, - Клиппер бросает взгляд на санитарную сумку Эммы. - Я проведу для тебя инструктаж по больнице. Не говори им, что ты готова общаться с пьяными пациентами.
Бри настолько довольна собой, что совсем не замечает подмигивания Клиппера.
-Ты готов? - спрашивает он меня.
Шприц, который он держит в руке, внушает страх, но я киваю. Он тянет меня в сторону, мажет чем-то плечо и, не предупредив, втыкает шприц. - Овен был ни на что не годен, пока вас не было, - объясняет он. - Не думаю, что он спал больше пяти минут в день, пока Бри не прислала сообщение, что вы в безопасности.
Позади нас слышится звон стаканов. Когда Клиппер заканчивает, я не могу избавиться от впечатления, что он выглядит старше, чем в последний раз, когда я его видел. - Мне очень жаль, что Харви больше нет, - говорю я. - Я знаю, что он был тебе как отец.
-Да, наверное, - мальчик натягивает улыбку и направляется к Бри.
После обеда я навещаю Блена. Он, наконец, покинул больницу и получил собственную комнату. Несмотря на то, что практически поправился, он все еще не полностью восстановился.
-Я не могу бежать больше пары минут, - признается он. - Если я слишком сильно нагружаю ногу, то боль хуже той, когда ты всадил мне рыболовный крючок в губу во время рыбалки. Помнишь? - это воспоминание заставляет меня улыбнуться. Впервые с моего возвращения.
- Моя совесть не чиста, - говорю я . Я не могу не улыбаться.
-Из-за моей губы? Забудь. Тогда мы были детьми.
-Нет, из-за Харви. Мы оставили его там. Бо сказал, что у нас нет времени и нам надо идти, но я даже не попытался за ним вернуться. После той жертвы, на которую он пошел, мы просто убежали в противоположном направлении.
Блейн проводит рукой по волосам, которые отрасли также как и мои.
-Послушай, я ужасно чувствовал себя, пока тебя не было, - рассказывает он. - мне было плохо. Я был уверен, что ты не вернешься. Папа тоже. Теперь это кажется ужасным, как будто мне безразлична судьба Харви, но я рад тому, что это случилось с ним, а не с тобой. Если бы кто-то заставил меня выбирать между вами, я бы выбрал тебя.
Я хмурю лоб. - Никто не должен принимать такие решения. Не в таких во-просах.
- Я знаю. Но все равно.
Он прощается, чтобы идти на физиотерапию, а я иду что-нибудь поесть. Хотя еще рано для ужина, мой живот не спокоен. Я не уверен, из-за нервов ли это или из-за голода, но я иду в столовую и беру небольшую порцию. Наконец, я сажусь рядом с Бри, которая вернулась из больницы, где ей обработали рану. На ней рубашка, на которой нет крови, и Бри рассказывает Полли о нашей миссии.
-Мы не уверены, но выглядит так, что мятежники потеряли около ста чело-век.
-Что?
Бри смотрит на меня как на идиота. - Ох, я совсем забыла, - говорит она. - Ты же во время обсуждения миссии навещал Блейна. - я смотрю на нее, до тех пор, пока она не понимает, что я жду подробностей. - Да, группа мятежников попала в засаду, когда Орден послал пополнение, их просто было слишком мало, и Кристина… Я предполагаю камеры зафиксировали, как она помогала вам в лаборатории. Наш шпион сообщает, что ее казнили на следующий день. Вероятно, также как и Харви.
Мой желудок сжимается. Кристина, скорее всего, знала, к каким последствиям это приведет, если она попадет в поле зрение камеры, но мне все равно плохо. Именно поэтому я все еще жив. И вся долина Расселин празднует. Все больше людей умирает ради мятежников, и это не правильно. Почему они? Почему не я или Бри, или Бо? Почему нам так повезло?
Мне нужно побыть одному.
-Грей? спрашивает Бри, когда я встаю из-за стола. - Ты в порядке?
Я ухожу, не давая ответа.
В долине люди сделали поминки для Харви и павших в Теам. Это выглядит как круг, который нарисован на земле, но люди заходят внутрь, чтобы положить цветы и письма или поставить свечи. Моя сумка пуста, у меня нет приношения, которое я мог бы положить туда, но я все равно вхожу в круг. Я закрываю глаза и благодарю Харви, Кристину и все других безымянных мятежников, которые пали за доброе дело. Я обещаю им, что борьба еще не окончена. Возможно, мы и празднуем маленькую победу в течение нескольких дней, но потом все продолжится. Я буду с ними и даже готов принять должность руководства, если будет нужно.
Когда я оборачиваюсь, чтобы выйти из круга, Эмма стоит за мной со свечой в руках и ждет. Огонь играет на ее лице. Я понимаю, что должен был что-то сказать, но я просто прохожу мимо.
Моя комната выглядит также, как и когда я ее покинул. Я сижу на краю кровати и пытаюсь вспомнить, какой была жизнь, прежде чем все произошло. Мне кажется, я изменился. Может это и так.
То было время, когда я хотел быть только с Эммой, а теперь я запутался.
Я рассматриваю картину на стене и мечтаю, чтобы это было окно. Мне нужно синее небо, облака и птицы, которые летают в парах. Я должен быть уверен, что где-то в этом мире существует справедливость.
Глава 38.
Жизнь в Долине Расселин продолжается. Все как обычно, люди умирают, дети рождаются. Между тем я узнаю, что люди женятся, если они не озабочены похищением, они всеми силами стараются позаботиться о продолжении рода, тогда они становятся похожими на птиц.
Эмма работает в больнице, но я стараюсь не попадаться ей на дороге. Только один раз я остаюсь с ней наедине, когда прихожу в больницу, чтобы поменять повязку на руке. Она мажет рану мазью и накладывает бинт. Я почти забыл, какие мягкие у нее руки, какую боль вызывают ее прикосновения в моей груди. Я задумываюсь, не поцеловать ли ее. «Давай попробуем начать с начала», - мог бы я попробовать сказать. Но она поворачивается ко мне спиной, чтобы взять еще мази, и мое стихийное желание проходит. Ожег на руке проходит и на его месте остается неровная кожа. Но напряжение между нами никуда не исчезает.
Бри смывает краску с волос и неоднократно посещает больницу, чтобы проверить ее рану, через несколько дней кажется, что она никогда не возвращалась в Теам. Мы возвращаемся к нашему обычному распорядку. На тренировках мы часто язвим друг над другом. В беседах она поддразнивает меня, а я поддразниваю ее без конца. По крайней мере, мы избегаем проявлять симпатию как тогда у огня, вечером, когда умер Харви. Но если вечерами она стучит в мою дверь, я никогда не прогоняю ее.
Этими ночами мы практически не спим. Наши руки, ноги и губы переплетаются, но если становится опасно, она останавливает меня. Она не хочет иметь детей, и я тоже. Кроме того я знаю глубоко в душе, что у меня больше не будет шанса снова быть с Эммой, если я пересплю с Бри. Я чувствую это каждый раз, когда Бри прижимает руку к моей груди и шепчет: - Не сейчас, не этой ночью,- странное облегчение. Знаю, что без этих слов я бы не остановился.
Однажды, когда мы сидим рядом на кладбище, я спрашиваю Бри, как она справляется со столькими смертями, как смогла так быстро все сделать в Объединенном центре, то есть застрелила часового.