- Привет.
- Привет, - говорит она и бросает на меня мимолетный взгляд. - Что я могу для тебя сделать?
- Нет, - я все еще обдумываю, что должен сказать. Возможно это не такая уж и плохая идея, прийти сюда. Может быть, мне нужно просто уйди с пути Эммы в течение следующего месяца.
- Тогда что ты делаешь здесь? - она откладывает перо и складывает руки на груди. Когда она злится, выглядит она прекрасно.
- Меня выбрали для тебя, - говорю я без надежды. Все, я сказал это.
- А! Еще что-нибудь? Хорошо. Меня это не интересует, - она снова берет перо в руки и пишет дальше.
- Да, я знаю. Я только надеялся объяснить, что мы, в самом деле, могли бы повеселиться, если следующий месяц проведем вместе.
Она смотрит на меня в замешательстве.
- Я не знаю, правильно ли ты меня понял, Грей. Мы не будем встречаться.
- Основания такие, Эмма. Я не хочу становиться отцом, не в ближайший миллион лет. Не хочу закончить как Блейн и оставить ребенка одного. И тебе не интересно. Это ты выразила четко. Но Совет все равно хочет, чтобы я стал твоим партнером, и если они будут видеть нас вместе, они подумают, что мы делаем все, что они от нас хотят, и оставят нас в покое. Возможно, я смогу их уговорить еще на несколько месяцев оставить нас вместе, и тогда тебе больше не придется отшивать еще кого-нибудь.
Некоторое время она молчит, и ее темные глаза изучают мои. Я не знаю, что она ищет и о чем думает. Она понимает все, но ее лицо ничего не выражает.
- Хорошо, - говорит она, наконец. - Договорились. Что бы ты хотел предпринять?
- Что? Сейчас?
- Да, сейчас, - она еле слышно смеется и вызывает этим боль в моей груди, толчок, который возникает, когда она смотрит на меня.
- Все равно что. Что бы ты хотела?
- Давай поедем к пруду, - говорит она и собирает свои вещи.
- Какому пруду?
- К пруду. Единственному, который есть. Тому самому, что недалеко от поля с колокольчиками.
- Это же озеро, - поправляю я ее.
- Ах, для меня это пруд. Пойдем, исчезнем отсюда, - она хватает мою руку и тянет за собой из больницы. Сегодня я не пойду на охоту.
Глава 5
Мы идем через город на юг, мимо школы, кузни и многочисленных домов, в том числе моего, который обозначает границу города. Там, где заканчивается голая глиняная земля, кустами растет высокая трава до самого леса. Обычно я не охочусь в южных лесах. Они глинистые и влажные, а большинство живности держится в более сухих местах. Чем дальше мы продвигаемся в лес, тем мягче становится земля. Но в последнее время почти не было дождей, так что мы не проваливаемся в рыхлую землю. Когда мы достигаем густых зарослей, за которыми находится озеро, Эмма дергает меня за руку, чтобы я остановился.
- Нам туда, - говорит она и показывает направо.
- Но оно прямо перед нами, прямо за этими зарослями.
- Я знаю, но вид будет лучше, если мы заберемся на холм.
- Вид? Там нет никакого вида.
- Поверь мне, Грей. Доверься мне, - и она, не ожидая, пойду ли я за ней, идет направо между деревьями и кустами, несмотря на то, что там нет дороги. Она поднимает юбку до коленей, и я смотрю на ее ноги, пока она перебирается через упавшее дерево и валун, которые преграждают нам путь. Медленно мы одолеваем отвесный склон. Возможно, там есть на что посмотреть.
Когда мы выходим из-за деревьев, я практически теряю дар речи. Мы стоим на холме высоко над водой. С этой точки зрения озеро выглядит довольно маленьким и узким. Длинная полоса воды скрывается за другим холмом. Вокруг нас растут колокольчики с высокими толстыми стеблями, которые достигают моего бедра. Нежные сиреневые цветы свисают пучками и танцуют на ветру. Вдали видно южную часть Стены.
Эмма идет вперед в поле к одинокой скале на холме. Фиолетовые цветы достают ей почти до плеча, но она идет дальше, и они ускользают из ее рук.
- Раньше я всегда приходила сюда с дядей, - рассказывает она мне, пока мы устраиваемся поуютней на камне. - Почти ежедневно. По крайней мере, пока… ну, ты понимаешь. Когда его забрали, мне было девять. Я не была здесь уже несколько лет.
- Отсюда озеро выглядит великолепно, - говорю я. - И, по правде сказать, оно кажется таким маленьким. Теперь я понимаю, почему ты называла его прудом.
- Видишь?
- Да, но это все равно озеро. Я просто пробую быть вежливым.
Она вздыхает.
- Ну да. Для тебя это очень тяжело.
- Знаешь, несмотря на то, что ты думаешь, я не плохой человек.
- И то, что ты сделал с Челси, не имеет значения?
- Это совершенно другое.
- Это все равно важно.
- Пусть. Но я не плохой человек. У тебя нет оснований думать обо мне пло-хо.
- Я приму это на веру до поры до времени, - она берет целую горсть травы и пускает ее по ветру.
- Тогда почему ты это сделал? - спрашивает она, глядя на меня. Солнечный свет падает на ее родинку под глазом, и похоже, будто она, в самом деле, плачет. - Почему ты сказал правду про назначение?
Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Объяснений много. Я не хочу становиться отцом. Я ненавижу официальные назначения. Я хочу ее, но не под давлением.
- Ты сказал правду или…? - спрашивает она, когда я не даю ответа. - Ты же не собираешься позже на меня наброситься или что-то подобное? Я сильнее, чем выгляжу. Мои руки лечат, и все думают, что я такая дружелюбная и заботливая. Но я могу быть сильной, если потребуется.
- Я слышал, - я тихо смеюсь. - И да, я сказал правду.
Она вновь смотрит на меня так же, как тогда в больнице. Я так и не могу понять ее взгляд.
- Я ненавижу назначения, - говорит она.
- Я тоже.
- Сколько у тебя уже было?
- Ты не хочешь этого знать, - мне не хватит пальцев рук, чтобы пересчитать их. Хотя я давно ни с кем не спал, все равно это число больше, чем мне хочется ей назвать.
- А ты?
- Только один, - итак, слухи неверны. Эмма уже приняла однажды одно назначение.
- Помнишь Кро Феникса? - спрашивает она.
Я киваю. Он был похищен полтора года назад.
- Он мне нравился, - объявляет она. - Я имею в виду, правда, нравился. Тот месяц был так прекрасен, что я даже подумала, что так будет и дальше, и что между нами что-то есть. Не знаю, что именно. Это и впрямь было глупо. Я бы хотела и дальше с ним быть, но думаю, не было оснований для взаимности. Через две недели он встретился с Сашей Квартер, а затем исчез.
- Мы все когда-нибудь исчезнем, - говорю я. - Вот почему я это ненавижу. Я не вижу смысла в планах, когда так легко помыкать людьми. У меня есть время только до моего восемнадцатого дня рождения. Лучше я найду кого-нибудь хорошего, с кем буду чувствовать себя хорошо, и останусь с ним.
Она кривовато улыбается.
- Быть только с кем-то одним? Так долго, как назначено?
- Забудь о назначении. Делай так, как будто нет никакого назначения, нет правил, нет Клейсута, а только один единственный человек. Навсегда. Это кажется тебе смешным?
Одно мгновение царит молчание. Я знаю, что это странный вопрос, полностью гипотетический и слишком глубокий, и на короткое время я пу-гаюсь, что она высмеет меня.
- Знаешь, большинство сарычей (птица - NB) соединяются на всю жизнь, - произносит она, покусывая губы, и опускает взгляд на озеро. Оно похоже как застывшее серебро, которое извергается из земли, и долина бросает голубую тень на его глубину.
- Правда?
- Да, краснохвостые сарычи. Мой дядя и я видели их каждый год. Они воз-вращаются каждый год, и всегда те же самые пары. Если птицы могут вы-брать себе одного партнера на всю жизнь, почему мы не можем?
На мгновение я чувствую себя глупо. Я каждый день провожу несколько часов в лесу, но еще ни разу мне не попадались сарычи. С другой стороны, я даже не пытался их найти.
- Возможно, некоторые животные и находят себе пару на всю жизнь, но другие нет, - говорю я. - Может быть, нам не стоит быть похожими на птиц.
- А может и стоит.
Она так прекрасна, когда сидит вот так, играя пальцами с травой. Я спрашиваю себя, единственные ли мы люди на земле, кто хотел бы не обращать внимания на назначения и законы и найти кого-то, кто на самом деле тебе подходит. Я снова начинаю это делать: думать о чувствах в моей груди, вместо того, чтобы использовать голову. Если бы мы были птицами, вымерли бы через несколько десятилетий, после того как все мужчины были бы похищены. Все равно я хочу, чтобы это было бы возможно, хочу, чтобы Эмма и я были бы птицами, и тогда мы могли бы улететь далеко-далеко, не оглядываясь назад.