Глава двадцатая:
Волны накатывали на берег, длинные белые линии из пены появлялись на краях. Местные серфингисты покачивались на поверхности моря, ожидая новой большой волны.
Три мили золотистого песка были заняты несколькими семьями, но сам пляж принадлежал команде Альфа. После двенадцати недель основных тренировок они получили немного выходных, и Стив отвез их на полуостров Гоуэр на отдых. Июнь, солнце было теплым, небо — безоблачным, а день идеальным для барбекю на пляже.
Джейсон нанизывал на шампур сосиски, готовя бутерброды.
— Еще минутку, — сообщил он, потягивая кока-колу из банки.
Линг лежала на пляжном полотенце, загорая на солнце.
— Ты мои вегетарианские кебабы жаришь отдельно?
— Конечно, — сказал Джейсон, быстро передвинув еду Линг на другую сторону и виновато улыбнувшись Коннору и Марку. Тренировки закончились, и соперничества стало меньше. Хотя отношения их все еще были хрупкими, Коннор понимал, что Джейсон не такой и плохо. Просто он не хотел быть вторым.
Прошедшие двенадцать недель изменили Коннора. Сознание путалось, когда урок географии совмещался с выживанием заложника, физкультура со стрельбой, а бег по пересеченной местности с попытками распознать засаду. Теперь ему казалось, что он носит специальные линзы, которые отмечают каждую угрозу вокруг него постоянно. Коннор уже не называл это «паранойей», он просто знал мир, жил в режиме Желтого кода.
Когда он шел по оживленной улице, прохожие были спешащими, а то и отчасти спящими.
«Заметили ли они камеру над входом в магазин, что записывает их? Знают ли, где запасной выход, если будет пожар или что-то еще? Не кажется ли им подозрительным человек у банкомата?» — в результате тренировок Коннор инстинктивно замечал детали. И хотя он был готов к опасности, он, как ни странно, чувствовал себя защищенным, ведь знал, как разобраться с проблемой.
Коннору было интересно, заметят ли изменения в нем мама с бабушкой, когда он приедет на каникулы в Лондон. Он умудрялся звонить домой каждую неделю. Мама всегда была рада его слышать, узнавать его новости, хотя он все же слышал по ее голосу, что ей было больно. Он сглаживал детали тренировок, но она была рада, что он учит что-то новое, продолжает заниматься боевыми искусствами. Бабушка тоже казалась бодрой и радовалась, что он учит «другие» предметы. Салли помогала по дому, она водила их в парки и сады, вывозила на выходные из Лондона, что никогда им раньше не удавалось. Коннор уже не жалел, что присоединился к «Стражу-другу», слыша, как о них заботятся. Как бы ни случилось в его работе телохранителем, жертва того стоит.
Коннор следил, как серфингист поймал волну и поехал на ней.
— Ты так можешь? — спросил Амир.
— Кататься так? — спросил Коннор. — Нет.
— Я про… — Амир вонзил ногу в песок. — Ты мог бы перехватить пулю?
Коннор взглянул на друга. После урока по прикрытию телом над ними нависла угроза «поймать пулю собой». Никто не говорил об этом, но Коннор долго думал об этом. Пойдет ли он на такой риск? Его отец так и пожертвовал собой? Он никогда не слышал всей правды. Но смог ли его отец броситься на линию огня?
— Возможно, — ответил Коннор. — Если мне был бы важен человек.
— Но ты не будешь сразу знать человека, как страж, — сказал Марк.
— Тебе может и не понравиться человек! — добавил Джейсон, двигая подрумяненный хлеб и глядя на Коннора.
Линг вытащила наушники.
— Не беспокойся, Амир. Джоди сказала, что такое случается редко.
— Но она не сказала «никогда», — ответил Амир. — И кто сказал, что жизнь другого человека важнее моей?
— Но тут дело в том, что правильно, — сказал Коннор. — Сильный защищает слабого.
— Легко сказать, — фыркнул Линг. — Шарли знает.
Шарли ехала по берегу туда, где волны соприкасались с песком. Море окружало колеса ее коляски, ее ноги были скрыты в белых волнах.
— Шарли в порядке? — спросил Коннор.
Линг выглянула из-под очков и кивнула.
— Она любит подбираться ближе. Напоминает ей о соревнованиях.
Коннор вспомнил испытание рукопашного боя.
— Так Шарли все-таки была серфингисткой?
Джейсон рассмеялся.
— А живут ли коалы на деревьях? Шарли была невероятной! Самая юная чемпионка!
Коннор посмотрел на Шарли, прикованную к коляске. Он мог представить ее боль, ведь она уже не могла стоять на серфе. Если бы он не мог заниматься боевыми искусствами, то сошел с ума бы.