Евгений Борисович остановился в недоумении, буркнул что-то несуразное, обошел это «яркое пятно», как он уже успел обозначить для себя Марию Глебовну и двинулся дальше, прибавив ходу.
Встреча в коридоре университета нарушила его планы. Чтобы прийти в себя, Евгений Борисович по дороге домой присел на одну из лавочек в парковой аллее. Прямо перед ним в густых кустах сирени щебетали птицы, стараясь перекричать друг друга. В лужах после короткого весеннего дождя отражались кучевые облака и голубое небо. Горожане грелись на солнышке, избавлялись от шапок и курток, радуясь приходу весны.
Евгений Борисович уже собрался продолжить свой путь, как рядом с ним присел высокий пожилой седовласый мужчина в хорошем добротном пальто, джинсах, модных кожаных ботинках. «Дед», как его сразу окрестил Евгений Борисович, доброжелательно улыбался, что и удержало Преснякова от попытки встать и уйти.
— Извините, но мне показалось, Вы скучаете…, — «дед» положил ногу на ногу. Он чувствовал себя раскованно, свободно, смешно щурился на солнце, казалось, его ничего не напрягает. — Хотел бы, если Вы не против и никого не ждете, составить Вам компанию.
— Вы всегда знакомитесь на улице? И почему Вы решили, что я скучаю? — Евгений Борисович не понял, что заставило его продолжить разговор.
— Бывает, знакомлюсь, — «дед» загадочно улыбался, — Вы знаете, если перед вами в течение многих лет мелькают сотни лиц с разными выражениями, тут уж никакая эзотерика не потребуется. Не хотите выпить чашечку кофе или какой другой напиток? Здесь недалеко хороший ресторанчик. Угощаю.
«Это уже перебор», — подумал Пресняков, с удивлением глядя на своего соседа. Он впервые не знал, как поступить. «Дед» сразил его своим позитивом и доброжелательностью. Евгений Борисович поднялся и кивнул головой, на большее его не хватило.
После ресторанчика, чашечек кофе и легких бутербродов, разговоров ни о чем, чего Евгений Борисович раньше терпеть не мог, прошлись по пешеходной улице, где для него стало откровением, что в доме, мимо которого он часто проходил, жил и творил известный писатель времен наполеоновских войн. В гостевом доме, превращенном в музей, останавливались Гоголь, Достоевский и другие знаменитости. Ямщики меняли лошадей, ночевали, отправлялись по утру в путь с почтовыми грузами.
Дома, отдыхая в любимом уютном кресле, он посмотрел на свой видавший виды костюм серого цвета и вспомнил, как в студенческие годы ему нравился синий костюм сокурсника. Евгений гнал от себя любые воспоминания, но они возвращались.
«Неудовлетворенные и неосуществленные желания вытесняются в область бессознательного», — вспомнил Евгений Борисович недавно прочитанное у Фрейда. С некоторых пор домашняя библиотека пополнилась книгами по психологии и истории.
«А потом выползают что ли? Из бессознательного…» — продолжал рассуждать Евгений Борисович, — «Чушь какая-то! Нет у меня никаких желаний!», — и он снова возвращался к изучению очередного научного трактата.
После лекций Евгений Борисович, как всегда, шел домой, но постоянно ловил себя на мысли, что надеется встретить «деда». Он присаживался на ту самую лавочку, но «дед» не приходил. Декан факультета Мария Глебовна больше не появлялась на пути профессора. Он чувствовал беспокойство, которое казалось ему беспричинным. Что-то шло не так и выбивало его из привычной колеи.
И вот настал день, когда в аудитории появился Евгений Борисович в элегантном синем костюме, в котором он казался выше ростом и даже стройнее. Отвечая на молчаливое изумление студентов, он поздоровался с аудиторией, чего никогда не делал. Лекция прошла в полной тишине.
После лекции Евгений Борисович решил зайти в деканат, по дороге придумывая причину посещения, но необходимость в этом сразу отпала, когда в дверях он столкнулся с Марией Глебовной. На этот раз ее внешний вид вполне соответствовал требованиям Евгения Борисовича. Строгий черный костюм, высокая прическа, отсутствие косметики, но она все равно оставалась для него «ярким пятном», которое на этот раз не отталкивало, притягивало. Может быть, этому в немалой степени способствовали веснушки на щеках и рыжие волосы, короной уложенные вокруг головы.
— Евгений Борисович, — представился он. — Был не учтив! Прошу извинить меня за инцидент в коридоре, — сопроводив свои извинения виноватой улыбкой и поклоном.