«А меня ты так не околдовывала».
Мысль была настолько странно и ошарашивающей, но на мгновение Арлен потерялся. О чем он только думает? Ула же полностью затуманила разум этого охотника. Как пытались затуманить разум Арлена другие ведьмы. И как Ула ни разу не поступала с ним. Она приказывала только телу, но никогда не трогала его голову. И ему стоило бы ее благодарить, а не злиться и желать того же.
А может, Арлен пожелал другого?
— Пойдем, я нашла нам ночлег, — сказала Ула и аккуратно потянула Арлена за запястье.
До трактира дошли втроем. Охотник немного разболтался по дороге, и когда они вошли в помещение, он уже рассказывал какую-то историю из своей жизни и выглядел совершенно нормальным человеком. Он оплатил их комнату, рассказывая трактирщику, насколько он добродушный человек и как много думает об обездоленных. Трактирщик лишь кивнул им на лестницу в углу и принялся заниматься другими делами. Арлен и Ула дождались, когда охотник пристанет со своими рассказами к кому-нибудь из посетителей, и тихо поднялись наверх. Совсем маленькая комнатка с единственной соломенной лежанкой стала для них убежищем на эту ночь.
— Они убили Дея, — произнес Арлен, когда они уже улеглись вдвоем на лежанку и Ула удобно устроилась в его руках.
— Знаю, — ответила она.
Арлену больше нечего было сказать. Конечно, она знала. Она даже сказала, что он «стал жертвой Богу», но он, неразумный, не понял. Как и всегда. Наверняка он еще многого не понял из ее речей.
Ула поглаживала его по груди и плечу. Теплая и податливая, уже такая родная. А он все еще мерзавец, раз снова воспользовался ее доверием. Перед глазами снова всплыла картина, как она почти касалась губ этого мерзкого охотника. И снова внутри вспыхнула злость. Арлен крепче сжал Улу в объятьях и укусил за шею. Она ахнула и впилась ногтями в его плечо. Арлен разжал зубы и замер. Вдруг захотелось сделать совершенно бесстыдную вещь, о которой и думать нельзя. По крайней мере пока.
— Что с тобой? — спросила Ула, огладив его по щеке и закопавшись пальцами в его волосы.
— Злюсь, — честно ответил он, ткнувшись лицом в ее плечо.
— На что?
Ее голос был спокойным и почти ласковым. Она легкими движениями поглаживала его голову, будто успокаивая. Почти как мама, но немного по-другому.
— Ты почти поцеловала его, — выдал Арлен. Щеки обдало жаром, и он еще сильнее вжался лицом в Улу. Она бархатно засмеялась, но почти сразу успокоилась.
— Ревнуешь? — спросила она, добавив голосу лукавости.
Арлен не ответил. Он приревновал? Может быть. Он никогда раньше не ревновал, так что не знает, каково это. Если так… Получается, Бренну он ни разу не ревновал к другим? Получается, что так. Все-таки надо будет с ней разобраться, когда они вернутся.
Вышли они еще до рассвета и двинулись в путь довольно быстрым шагом. Жена трактирщика сказала им за завтраком, что охотники тоже скоро должны вернуться в деревню, а пересекаться с ними еще раз не хотелось. К полудню они снова зашли под кроны родного леса.
Почти сразу к ним подбежали волки. Часть из них приветствовали хозяйку, виляя хвостом и прося ласки. Но знакомый Арлену серый волк был беспокоен. Он подвывал и скулил, а потом и вовсе взялся зубами за подол Улы и потянул ее в сторону. Она нахмурилась, пооглядывалась по сторонам, а потом резко рванула бежать. Серый волк бежал перед ней, указывая путь. Арлен побежал следом. На одной из полянок они остановились.
Трава была залита уже засохшей кровью. Этой же кровью был начертан почти ровный круг и странные непонятные символы. А в центре этого круга лежала волчица со вспоротым брюхом и четыре волчонка с перерезанными глотками.
Глава 9
Ула упала на колени. Серый волк скулил, беспокойно ходил туда-сюда, тыкался носом в трупики волчат и в морду своей мертвой волчицы. Другие волки ходили кругом или сидели чуть поодаль, не желая мешать сородичу.
Наблюдать за этой картиной было мучительно. Волк явно не хотел отпускать свою любимую и своих детей. Он продолжал звать их, тормошить в надежде, что они очнутся от вечного сна и будут с ним. Но они были мертвы.
Арлен посмотрел на Улу. У нее по щекам бесшумно текли слезы, а зеленые глаза были полны боли.
— Ула, — позвал Арлен, присел рядом и положил ладонь ей на плечо.
— Если бы я была здесь, — шептала она себе под нос. — Если бы только я была здесь. Если бы не уходила…
Нет, так не пойдет.
— Ула! — Арлен дернул ее и развернул к себе лицом. — Ты не виновата! Виноват тот, кто сотворил это зверство. А ты не виновата.
— Ты не понимаешь, — проскулила она, и слезы потекли с новой силой. — Я должна была. Я обязана защищать этот лес и его зверей. А я…
Она разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони. Арлен шумно выдохнул и притянул к себе, позволяя вцепиться в рубаху дрожащими пальцами. Волк продолжал беспокойно ходить по поляне, не желая смиряться с потерей. Его ведь тоже не было рядом с семьей, когда больше всего был им нужен. И если бы он был чуть больше похож на человека, то наверняка так же корил себя. Но и он не виноват в случившемся.
Вот бы найти убивца и наказать, отрубив голову.
Волк тявкнул и подбежал к Уле. Он ткнулся носом в ее щеку, еще раз тявкнул и сразу отбежал к одному из трупиков. Посмотрел внимательно на ведьму, и не увидев никакой реакции, повторил то же самое.
— Хей, — Арлен слегка потряс ее плечо. — Кажется, он что-то от тебя хочет. Посмотри.
Ула всхлипнула, вытерла пальцами глаза и посмотрела на волка, который продолжал тявкать и бегать туда-обратно. Ула понаблюдала за ним пару мгновений, а затем ее глаза резко расширились и она попыталась встать, но запуталась в юбке и начала заваливаться набок. Арлен поддержал ее и помог встать на ноги. Она в пару больших шагов дошла до волчонка и прикоснулась к нему рукой. Замерла, глубоко вдохнула и громко объявила.
— Он еще жив!
Она оглянулась через плечо, и Арлен увидел, как зелень глаз прояснилась. Ула аккуратно взяла волчонка в руку и начала нашептывать, аккуратно поглаживая его шейку пальцем. Волк кружил у ее ног, поскуливал, тявкал, то вдруг садился, а в следующий миг снова подрывался и наворачивал круги.
— Он очень слаб, — сказала Ула, когда закончила шептать. — Мне нужно к материнскому древу. Пошли.
Арлен кивнул и пошел следом за ней. Шли быстро, почти бежали. Волчья стая не отставала. Ула шла все дальше в чащу, в самую глубь. Деревья постепенно становились выше и толще, зеленая крона все плотнее закрывала небо и не позволяла солнцу достичь земли. И все равно трава росла плотным ковром, застилая мягкую почву. А в воздухе все отчетливее слышался запах цветов.
Деревья росли все гуще и ближе друг к другу, но идти было легко. Будто для Улы здесь есть своя тропка, тщательно скрытая в траве. В какой-то момент мягкая почва под ногами сменилась чем-то другим, более твердым, и Арлен не сразу понял, что они идут по упавшему и утонувшему глубоко в земле дереву. Ствол лежал под наклоном, и скоро Ула и Арлен уже шли над высокой травой, поднимаясь все выше.
Кора под ногами была крепкая, и это было странно. Ведь упавшее дерево должно гнить и постепенно обращаться в труху. И первым делом страдает кора. Арлен посмотрел под ноги. Ствол продолжал расширяться ближе к земле. Насколько же огромным было это дерево? Арлен огляделся. Ни одно из стоящих рядом деревьев не было и в половину таким толстым. Вдруг Ула остановилась, и Арлен чуть не врезался ей в спину.
Прямо перед Улой была древесная стена, по которой лозами тянулись цветущие вьюны. Арлен посмотрел вверх, вслед вьюнам, там была густая зеленая крона, и листы были размером с половину человека, не меньше.
— Что это? — спросил Арлен полушепотом.
— Это мое материнское древо, — также тихо ответила Ула.
— Оно же… — Закончить Арлен не смог. В голове не укладывалось, что дерево может быть… таким. Его даже не увидеть толком.