— Возьми ее, мы отнесем ее ближе к деревне, — повелела ведьма.
— Что ты с ней сделала? — спросил Арлен, аккуратно поднимая вдову. — Она ведь жива? А ребеночек?
— Оба живы, — ответила ведьма. — Но если бы она продолжила надрываться, то могла потерять ребенка. Горе убило бы его в первую очередь.
— А теперь не убьет? Ее муж мертв, горе останется с ней на всю жизнь.
— Горе нельзя убрать, но можно ослабить, — пояснила ведьма, уходя дальше от леса и направляясь к деревне в обход. — Так она сохранит ребенка, в котором будет течь кровь ее любимого.
— И как ты ослабишь ее горе?
— Она отгорюет во сне. Выплачется, не вредя ребенку.
Больше Арлен не спрашивал. Он нес бессознательное тело, стараясь лишний раз не трясти и не качать. Каково это — терять любимого человека? Так же больно, как ребенку терять матушку, или больнее? Или это другая боль?
Будет ли Арлен сам…
Мысль запнулась, не успев сформироваться. Что-то мешало, путало, запрещало. Может, это ведьма?
Войти в деревню и донести вдову до дома ведьма не позволила. Она повелела оставить ее у сеновала, а после они сразу ушли обратной дорогой. По пути ведьма остановилась на диком поле и принялась собирать какие-то травы, коих Арлен никогда не видел и не знал. В лес они зашли уже ближе к закату.
По лесу ведьма шла уверенно, точно зная куда ей надо. Тропки ей были не нужны, зверье от нее не пряталось, лишь проходило мимо. И только волки подбегали к ней за лаской, виляя серыми хвостами. Арлена звери не замечали, будто он один из них. И слава богу, а то давно бы уже загрызли да съели.
К ведьме подбежал очередной волк, но его поведение отличалось от других. Он прыгал перед ведьмой и тихо поскуливал. Словно пытался о чем-то сказать, пожаловаться. И тянул зубами подол ее платья, указывая дорогу. Ведьма вся напряглась, нахмурилась и рванула вслед за волком. Арлен побежал за ней, как хвостик.
Бежали долго, Арлен даже успел запыхаться. У ведьмы тоже сбилось дыхание. Они добежали до полянки недалеко от деревни и резко остановились. Посередине лежало что-то, издалека напоминающее тело Дея. Дровосек или один из охотников?
Они подошли ближе. Трава была примята по кругу и залита кровью, а в центре лежало распотрошенная волчья туша. Внутренности лежали поверх окровавленной шерсти, клыков в пасти не было, лапы изогнуты в неестественном положении. Хребет явно переломлен. И глотка тоже перерезана. Неужели, охотники сотворили подобное со зверем? Они ведь служат церкви! В чем была надобность настолько жестоко обходиться с лесной тварью?
— Не прощу, — шептала ведьма, и голос ее дрожал. Она и сама вся тряслась, а кулаки крепко сжимали ткань юбки. — Я ее не прощу. Никогда.
— Ты знаешь, кто это сотворил? — спросил Арлен. Ведьма лишь молча кивнула, развернулась и ушла прочь.
За ней не тянуло, и Арлен остался на месте. Оставлять все так было нельзя. Поэтому он пошел в сторону деревни. Небо стремительно темнело, а значит, деревенские наверняка собрались у часовни. Арлен дошел до ближайшего сарая, шепотом извинился перед хозяином и стащил оттуда лопату. Затем он вернулся к телу волка на поляне и принялся хоронить.
Возвращал лопату он уже ночью. И когда снова возвращался в лес, на опушке его встретил один из волков. Он внимательно смотрел на Арлена, будто видел впервые и изучал.
— Чего смотришь, зверь? — спросил у него Арлен. Волк наклонил морду набок. — Веди к хозяйке.
Зверь встал и повел. И Арлен пошел следом, возвращаясь в лесную чащу.
Глава 4
Волк привел Арлена к старому домику лесничего. Внутри было темно, но когда Арлен зашел в сени, он услышал голос ведьмы. Она говорила на незнакомом языке, с дрожью выплевывая слова.
— Ведьма, ты тут? — громко спросил Арлен, чтобы она точно услышала. Прислушался. Голос ведьмы стих. Он прошел в дом, споткнувшись о порог, выругался себе под нос.
Света из окошка не хватало, и Арлену пришлось продвигаться к столу на ощупь. Наконец, он добрался, нашарил рукой скамейку и сел на краешек.
— Зачем вернулся?
Арлен задержал дыхание, не позволяя себе дергаться. Слова прозвучали слишком близко, почти у самого уха. Ему даже показалось, что на коже осел след от влажного воздуха. Он растер шею ладонью, сгоняя прочь непрошенные мурашки.
— А мог не вернуться? — переспросил он, усмехнувшись.
— Мог.
Арлен повернулся на голос. Ночная темень полностью скрывала ведьму, и оставалось лишь догадываться, где находится ее лицо.
— Не верю, — прошептал он. — Сама же говорила, что не отпустишь. Соврала? Или врешь сейчас?
— Не вру, — ответила она после недолгой паузы. — Я расстроилась и совсем забыла про тебя. Ты ведь ушел обратно в деревню. Зачем вернулся?
Зачем? Арлен и себе не мог ответить на этот вопрос. Да, волка надо было похоронить, но потом… Потом он мог спокойно вернуться домой и забыть про ведьму. Или мог сбежать прочь от деревни и леса, чтобы ведьма не могла его вернуть силой. Действительно, зачем он вернулся?
— Не знаю, — признался он. — Я даже не подумал о таком.
Ведьма неопределенно хмыкнула.
— Вижу, послушался моего совета. — В ее голосе послышалась улыбка.
— Издеваешься?
— Слегка.
Сбоку послышалось движение, зашуршала ткань, а затем на плечо легла тонкая рука. Зубы снова коснулись шеи. На этот раз не больно, но все еще ощутимо. И опять головокружение. Уши тоже заложило, приглушая звуки. Арлен каким-то внутренним чутьем понял, что он заваливается набок. Руки ведьмы подхватили за плечо, помогая удержаться и не плюхнуться на пол.
Губ что-то коснулось, и Арлен приоткрыл рот. Внутрь потекла жидкость со знакомым вкусом меда и трав. Прямо как утром. Вскоре все прошло.
— Зачем снова кусаешься? — с хрипом спросил Арлен.
— Захотелось, — ответила ведьма.
Не было никакого смысла спорить или возмущаться, потому Арлен мысленно махнул рукой на ее странные привычки. Ведьма же, вот и ведет себя не по-человечьи.
Довольно скоро его начало клонить в сон. Ведьма будто почувствовала это, перелезла через него и за руку отвела к той скамье, на которой он спал прошлой ночью. Арлен не сопротивлялся, позволяя укладывать свою голову на мягкий тюк с соломой. Его разморило настолько, что он почти сразу заснул.
Ему снова снилась мама и лес. Возможно, то были воспоминания из детства, когда они гуляли вдвоем среди деревьев, собирали коренья и травы и играли в догонялки. То время было по истине счастливым и очень непродолжительным. Потому эти сны были светлые, но вместе с тем и печальные.
Арлен по привычке встал на рассвете. В доме лесничего было пусто. Правда, на столе теперь стоял кувшин с медовой водой. Он сделал несколько глотков из горла и вышел на улицу. Рядом с порогом лежал волк. Серый посмотрел на него, стоило только Арлену ступить шаг наружу.
— Ты теперь меня стережешь? — спросил он в шутку.
— Он присматривает, — послышался из-за спины голос ведьмы. А потом и она сама вышла из сеней. — Ты его волчицу хотел добить, и теперь он следит, чтобы ты не повторил попытку.
Арлен посмотрел на ведьму, потом ей за спину, пытаясь понять, откуда она появилась. Ведь точно никого там не было. Хотя чего с ведьмы взять. Наверняка, что-то наколдовала, чтобы его обмануть.
— Там, — ведьма указала себе за спину, — есть спуск в подпол. А ты себе уже чего-то напридумывал, да?
Деревенские иногда говорили, что у Арлена все мысли на лице видать, да только всегда ошибались. Но ведьма не ошиблась. Либо она умнее деревенских, либо все-таки в мысли залезла.
Она тяжело вздохнула, обошла его и направилась прочь, вглубь леса. Арлен какое-то время смотрел ей вслед, а потом догнал. Волк тоже не отставал. Они шли все дальше, и вскоре Арлен перестал узнавать деревья вокруг. Он точно никогда так глубоко не заходил, боялся ведьмы. А теперь она сама вела его в самое сердце леса.