- Жаль, - вздохнул Нидавер. – Но ты уверен, что к тебе приходил именно перевертыш?
- Не знаю, Ваше Величество. Действительно не знаю, - Симон покачал головой. – Уже совсем в этом не уверен. Понимаете... не знаю даже, как объяснить. Оборотни... они другие. Всегда. Вот просто смотришь и понимаешь, что не человек. Растительности у них на теле больше... Ну, у мужчин – точно. С женщинами я как-то не встречался, как ни странно. Или встречался, но не знал, что оборотница... – он задумался, потом тряхнул головой. - А тот... Карл – нет. Вполне себе обычный. Только глаза эти. Я таких никогда больше не видел. Неприятные очень глаза. Но он ведь и не назвал тотем. А я не так уж много оборотней встречал, чтобы сравнивать.
- Ладно, не он, так не он. Будем искать твоего господина Карла. Тогда у меня другой вопрос. Ты присмотрись все же к этой морде повнимательней. На вот, еще на рисунок взгляни, - он бросил рядом с отрубленной головой листок. – И скажи мне честно, Симон. Хорошо подумав, скажи: у нашего бога был такой лик?
- Что?! – Периагона затрясло. Никогда прежде Аксентий не пытался влезть в дела церкви так глубоко, не задавал столь провокационных и опасных вопросов.
- Что слышал, - усмехнулся король. – Тебе, Симон, придется пересмотреть многие свои взгляды. Тайна Тысячеликого впервые была доверена не священникам, архиепископ. В основе этой истории стоит Филиас Нидавер.
Архиепископу показалось, что его ударили. Святотатство! Аксентий решил уничтожить церковь! И сейчас пытается дискредитировать не самого Периагона, а Тысячеликого!
- Ложь! – закричал он. – Ложь! Тайны церкви принадлежат только церкви!
- Тогда почему Тысячеликий передал привет мне, а не тебе? – засмеялся Аксентий. - Ты думай, что говоришь, Симон. Ведь если ты прав, значит, церковь утратила доверие нашего бога, и он решил прийти к королю.
- Я тебе не верю! – взвизгнул архиепископ, от страха и растерянности забыв о почтительном отношении к своему сюзерену.
- Ох, Симон, я думал, ты умнее, - деланно вздохнул Нидавер. – Сам подумай, сколько наследия скрыл от тебя Тивальд. Сколько он предпочел унести в могилу, но не доверить своим преемникам. Озлобленный, напуганный, гонимый Тивальд, Симон. Не разочаровывай меня, первосвященник. Я ведь еще помню, что когда-то считал тебя другом.
- Нет... нет... – Периагон схватился за голову. Все, что говорил король, могло быть правдой. Могло! Но с таким же успехом Аксентий мог опутывать его паутиной лжи и недомолвок. Поверить в то, что Тысячеликий делился властью с монархами? Слишком смело. Слишком невероятно. Слишком... унизительно.
- Я расскажу тебе одну историю, Симон, - задумчиво начал Нидавер. – Странную историю. Я узнал ее от одного... друга. Эта история о том, откуда приходят боги и зачем они посещают нас. История Филиаса Великого...
Периагон слушал своего сюзерена и постепенно впадал в отчаянье. Все то, чему его учили с детства, во что он верил, Аксентий выворачивал наизнанку, преподносил совсем с другой точки зрения. Он знал много, очень много. Даже свято хранимое церковью в секрете имя Ориона Нидавера, первого архиепископа, соратника и друга Тысячеликого. И брата Филиаса Великого. Апологеты утверждали, что именно Орион привел к вере Филиаса, и с поддержкой истинного бога король смог объединить разрозненные княжества. Но Нидавер говорил совсем о другом. О том, как целая группа могущественных магов из других миров помогала первому королю, и, чтобы никто этому не удивлялся, он объявил их тысячеликим богом. А Орион поддержал брата, создав религию и неся веру в народ.
Самым ужасным было то, что версия Аксентия выглядела куда логичней и достоверней той, которую привык считать истиной Периагон. Но ничего божественного в ней не было. Впрочем, Симон не хотел врать самому себе: Тысячеликий не был един во многих лицах. Существа, приходившие раньше в центральный храм, те, кого лично ему довелось повидать, не были одной сущностью. Антропоморфные или нет, люди и монстры, все они были отдельными личностями – разными, самодостаточными.
- Я вижу, тебе понравилось, - со смешком закончил рассказ король, и архиепископ заскрипел зубами. – Поэтому еще раз прошу, взгляни, видел ли ты прежде подобное существо?