- Дай мне пару минут – восстановиться. Кровожадная сволочь попалась. И пойдем.
- Дэлл, а может, ты останешься? Слышала же, что про этот переход Агермеш говорил. Сама смотри, - воодушевился он, внезапно подстегнутый проснувшейся совестью – никак монстры подсобили, - если ты останешься, Марвин рано или поздно тебя здесь найдет. Поймет, что ты чуть ли не на верную смерть пойти готова была, чтобы только с Никодием не связываться. Подобреет, отменит помолвку. Он же тебя любит!
Джареду самому было стыдно за ту чушь, что нес. Но вдруг захотелось защитить девчонку, спасти от, может быть, последнего шага. А та склонила голову к плечу, посмотрела на Тернеса задумчиво и вдруг выдала:
- Ты совсем дурак или просто прикидываешься?
- Эм… - сглотнул маркиз, не ожидавший такого отпора.
- Ну не выдаст меня отец за Никодия, пожалеет. Но пройдет какое-то время, и появится еще одна партия, более выгодная для Фокстеррии, чем второй ветляндский принц. И снова я стану разменной монетой в игре Лиса. Мне что, каждый раз его межмировым переходом шантажировать? Нет, он меня любит, конечно, и зла не желает. Только и знает меня без году неделю. А страна – любимый ребенок, он даже не с момента рождения – с момента зачатия ее растит и лелеет. И как ты думаешь, кого из нас двоих он выберет? Однажды, Джаред, он придет сюда, к этому порталу не искать меня, а связать и отправить в рабство. Пусть в золотую, но в клетку. Так что ты мне предлагаешь? Остаться заложницей амбиций отца? Или все же у тебя хватит смелости предоставить мне выбор?
- Малышка, а если случится так, что в одного из этих женихов ты влюбишься? Может, тебе самой за ним хоть на край света, хоть в клетку пойти захочется.
Дэлли глубоко вдохнула и медленно выдохнула, прикрыв глаза. Потом в упор посмотрела на товарища по несчастью.
- Я большую часть жизни пыталась влюбиться в тебя, Джаред. Не вышло. И это несмотря на то, что в реальности ты оказался даже лучше, чем в моей памяти.
- Да ладно! – скривился маркиз. – Тоже мне, нашла идеал девичьих грез!
- А мне твой сломанный нос приглянулся, - хихикнула девчонка. – Но все равно не срослось. Вот такая я неромантичная, ага.
- Делли… - Тернес опустил глаза. Ее откровения смущали, но он чувствовал обязанным донести до этой маленькой дурочки всю степень риска. – Дэлли, а если ты погибнешь?
- Я магичка, Джаред, - покачала головой девушка и вдруг светло улыбнулась. – А для магички лучше погибнуть в авантюрном эксперименте, чем жить по чужой указке.
- Ну что ж, - вздохнул ненаследный принц и тоже улыбнулся. – Идем. И знаешь… пусть ТАМ мы останемся самими собой. Живыми или мертвыми.
И снова взял ее за руку.
- Идем! Ставь все щиты, какие знаешь. Поверх моих.
Так они в портал и вошли.
* * *
Дэлли была удивлена и расстроена тем, что этот беловолосый гад первым додумался уйти в другой мир. И как ей самой это в голову не пришло? Но лучше злиться на себя за отсутствие соображалки, чем лелеять обиду на отца. Разочарование оказалось жестоким. Чем выше взлетаешь, тем больнее падать, а маленькая магичка была слишком счастлива тем, что у нее появился близкий человек. Ну, оборотень, конечно, но не это главное. А главное то, что ее продали за приличный для Фокстеррии куш – дружеские отношения с Ветляндией. И такой чудесный и понимающий Лис не захотел даже полслова выслушать о желаниях и чаяньях дочери. Нет, не стоит об этом думать. Понадеялась, помечтала, и хватит. Была одна, одна и осталась.
Тернес вот, правда, в той же лодке. Но это временно, пока у них интересы общие. Сообразительная он сволочь. Додумался, куда бежать. Вот только вдруг решил вести себя как джентльмен и защитник. Мол, не рискуй, юная дева, я один пойду на верную смерть. Тьфу! Ну, она и высказала ему, в чем он недоумок по жизни. Все по полочкам разложила. Хорошо хоть внял. Улыбнулся. Хорошая у него все же улыбка. Когда настоящая. Еще бы пафоса поменьше нес, и без того страшно.
Ну да, Дэлли бравировала. Портал внушал необъяснимый ужас. Мистический какой-то. Словно был против того, чтобы они в него вошли. И когда Джаред протянул ей руку, девушка схватилась за нее не просто символически. А еще, хоть и была уверена в своих щитах, потребовала, чтобы и он подсуетился. Мало ли, может, магия Нидаверов здесь лучше сработает, чем классическая.
И все же этот последний шаг дался Дэлли с трудом. Ну, так она думала, пока его не сделала. А дальше мысли из головы просто вынесло невообразимой какофонией звуков, мельканием каких-то нереально ярких цветовых пятен и болью – нестерпимой болью, выкручивающей все мышцы, дробящей кости. Щиты? Какие щиты?! Может, они и сыграли свою роль в самый первый момент, не дав умереть сразу, но агрессивное ничто смело их, как мыльные пузыри и бросилось в атаку, вгрызаясь в плоть и сознание. И в этой вакханалии безумия отчего-то самым важным стало не разжать пальцы, не выпустить руку… кого? Этого магичка уже не помнила, а может, и не знала никогда. Но ладонь, цеплявшаяся за девушку с не меньшей силой, чем она сама за нее, стала якорем, точкой опоры, не дававшей окончательно потерять себя в межмирье, – последним бастионом самосознания. Именно эта хватка заставила вернуться мысли – сначала отрывистые, бессвязные, но чем дальше, тем проще стал даваться анализ, а кошмар словно обрел вектор.