- Там это... – изображая растерянность промямлил Марвин. – Плохо ему, в общем.
- Где? – вскинулся один.
- Да в соседней комнате, - развел руками Его Величество.
Все четверо, как по команде кинулись к двери. «Мои клиенты!», - весело подумал Лис и пристрелил последнего выходящего. Бесшумно так. Как только трое ворвались в комнату «доктора Смерть», двое сразу же получили кинжал и нож в спины. Третий дернулся, но был пристрелен, как и первый. Марвин остался доволен. Так же чисто все вышло со следующими двумя обитаемыми комнатами – одна оказалась заперта.
А потом тряхнуло. Но это не было землетрясением. Дрожь прошла по всему небоскребу на уровне мироздания. Спустя минуту в подвал повалили самые разные существа, вооруженные, чем попало. Лис посчитал за благо принять собственную человеческую ипостась, едва увидел Роксану Тернес. А увидел он ее весьма своевременно: невесть откуда взявшийся молчун как раз готовился выстрелить в женщину. Стрелялка самого Марвина к тому времени уже разрядилась и была выкинута. Зато нож никуда не делся. Он мягко вошел в бицепс целившейся в дорогую королю женщину руки. Молчун заорал, Роксана обернулась и кинула в него каким-то заклинанием.
- Марвин! Цел?!
- Да что со мной станется? – рассмеялся Лис. – Моя леди, если этот уродец жив, прихватите его с собой, он много знает. Пригодится.
- Поняла, - кивнула та и что-то скороговоркой пробормотала в амулет, приколотый к плечу. Потом щелкнула пальцами и безвольное тело молчуна поднялось над землей.
- Нашелся? – один из Пересекающих вылетел в подвальный коридор.
- Да, - коротко ответила Роксана и кивнула на пленника: - Этого с собой, он – язык.
- Понял, - ответило существо не слишком похожее на человека и заорало уже в свой артефакт: - Всем на минус первый этаж! Цель найдена! Уходим!
Его Величество еще успел упокоить четверых ирстингхов, лезущих как тараканы изо всех комнат, (на долю остальных пересекающих их пришлось в разы больше, но кто считает?) а потом в подвале замерцал межмировой портал.
* * *
Страх ледяным комком угнездился под ребрами, пульсом клокотал в горле, колол иголками подушечки лап. Природа его была непонятна, не определялась инстинктами, ускользала из памяти. В шуме, криках, раздраженных голосах, мелькании световых пятен, лишь запахи помогали ориентироваться. Три из них что-то значили и стали якорями.
Первый – запах мужчины, за ним была сила, надежда, уверенность в том, что это не предаст и поможет. Мужчина был человеком и пах отголосками страха и унижения, растерянностью и решимостью, злостью и заботой. Забота грела, заставляла отступать собственный ужас, но доверия к ней не было: это же человек. А запах его расцветал все большей радугой оттенков и нюансов, кружил голову. Нравился! Но заставлял напрягаться.
Второй – запах ребенка своей крови, запах малыша, которого нужно защищать. Но в нем не чувствовалось того, что требовало бы защиты: лишь любопытство, азарт, восторг приключения. Ребенок играл, как и положено ребенку, ему хотелось бы составить компанию, если бы не было так страшно.
Третий тоже был оборотнем – сильным, взрослым, и он лучше других понимал и страх, и растерянность, и нерешительность. Лиса потянулась к нему, прося о помощи, но испугалась за человека, который держал ее на руках - ощущение, что он нужен слишком многим, было словно разлито в воздухе. И старший понял, не стал настаивать, торопить...
Был и еще один – тоже кто-то своей крови, но его лиса раньше никогда не знала, а потому доверять не собиралась. Да и пропал его запах довольно быстро, так что и мысли о нем тоже пропали почти сразу.
Потом мужчина-человек нес ее куда-то, прижимая к себе, а оборотня не было. Он остался там, где был грохот, где пыль мешала воспринимать мир, забивала нос, глушила запахи. Без него стало еще страшнее. Словно, пока старший был рядом, оставалась надежда что-то вспомнить, понять себя, перестать бояться. И лиса зарывалась носом в длинные белые волосы надежного друга, вдыхала их аромат, надеясь успокоиться. Иногда получалось. Но ненадолго.
В комнате, пропахшей духами и навязанным кокетством, лиса почувствовала себя уверенней. Чем-то эта комната казалась знакомой и действовала успокаивающе. К тому же здесь никого не было – только она сама и друг. Лиса позволила спустить себя на пол, обежала все углы, принюхиваясь. Что? Что она должна была вспомнить? Почему это казалось важным? Почему успокаивает комната в большом человеческом доме, а не лес? В лес хотелось нестерпимо, но чернобурка не знала, где он, не понимала, как выбраться. Двери были заперты, а запахи ничем не напоминали о свободе. Вся надежда была только на мужчину. Но он – человек. Человек? Как ее друг, мужчина с таким притягательным запахом может быть человеком? Этого понимания тоже не было, но отпускать его от себя по-прежнему не хотелось. Поэтому лиса вспрыгнула на колени к мужчине и свернулась клубком.