Впрочем, при ближайшем рассмотрении архиепископ производил впечатление человека, опустившего руки, потерявшего надежду. А то, в первый момент замеченное выражение было, скорее, привычной маской, сроднившейся с физиономией первосвященника Нидавы за долгие годы служения несуществующему богу. К тому же архиепископ не выглядел здоровым. Его словно ничего не интересовало. И это было странно.
Марвин не выдержал и все же отвел Нидавера в сторону.
- Вы уверены, Ваше Величество, что этот человек не навредит вашему сыну?
- Об этом можете не беспокоиться, - хмыкнул Аксентий, бросив презрительный взгляд на первосвященника, - Симон дал клятву, что никогда этого не сделает. К тому же, сами видите, в каком он состоянии. Мне нужно удалить его с поля, чтобы как можно меньше людей видели, что архиепископ пострадал в последней заварушке. А то ж, не приведи Тысячеликий, в великомученики запишут. Да и ему полезно оказаться вдали от преданной паствы и доказать самому себе, что еще чего-то стоит.
Лис мог бы поинтересоваться, с какой стати король людей решил улаживать свои дела с церковью за его счет, но решил не спорить, а использовать ситуацию в свою пользу. В конце концов, тот Тысячеликий ему – хорошие знакомые и соратники. Так чего бояться? Да и Джаред с Дэлли одаривали Периагона такими взглядами, что можно было не сомневаться: если понадобится, в борьбе с этим персонажем сторонники найдутся. И все же не следовало исключать, что Аксентий II решил избавиться от дискредитировавшего себя первосвященника чужими руками, но уж такое одолжение Марвин готов был ему сделать. Хотя бы за мать Эбби, которую, кстати, так и не смог вспомнить.
Впрочем, свита ненаследного принца, сплошь состоящая из крепких мужчин с военной выправкой и одно не менее крепкой дамы, взяла Симона Периагона в коробочку. Вот интересно, они боялись, что тот сбежит до отправки, или что натворит что-то по прибытии? Но Марвин решил, что пока рано бить тревогу.
Тогда он попытался получить информацию окольными путями: резво просочился в толпе отбывающих вместе с ним подданных и самым наглым образом отбил дочь у Тернеса – подхватил под руку и потащил в голову шествия.
- Спасибо, пап, - тяжело вздохнула Дэлли. – Не представляешь, как он мне надоел за эти два дня!
- Кто надоел? – решил уточнить Лис, хотя и был счастлив подтвердить собственные сомнения.
- Да Джаред же! – фыркнула девушка.
- Жених?! – притворно изумился Его Величество.
- Пап, не ерунди! – отмахнулась она. – Какой он мне жених, пока я твой идиотский конкурс не выиграла?
- Ну… не знаю… - хитро протянул Мврвин. Несмотря на подозрения, он все никак не мог понять отношения дочери к бастарду. Так почему бы не задать вопрос прямо? – Если он нужен именно тебе, а ты вдруг конкурс проиграешь – что, по моему мнению, в принципе невозможно – поищем варианты. Ты же не сомневаешься, что я на твоей стороне?
- Он самому себе нужен, пап, - отчего-то загрустила наследница. – Каждый из нас нужен самому себе. Кому понравится ломать себя в угоду чьим-то амбициям?
- Это ты сейчас только о Тернесе? – нахмурился Лис. – Или о себе тоже?
- Да и о тебе, наверное, - задумчиво произнесла Дэлли. – О каждом. Просто в этой ситуации Джареду, наверное, хуже всех, - и вдруг с обидой добавила: - Но это не повод отыгрываться на мне!
Марвин хотел бы задать еще много вопросов, но они уже подошли к порталу. К тому же Многоликий понял, что вопросы нужно не просто так брякать, какие в голову придут, а сначала хорошенько продумать. Что-то происходило между чернобуркой и бастардом, что-то непривычное, не вписывающееся в традиционные рамки. И в этом следовало разобраться как можно скорее. Чтобы не наломать дров, чтобы не сделать несчастной дочь, а может быть, и маркиза Винкейского. Заботиться о благополучии господина сыщика с недавних пор стало одним из приоритетных занятий – Роксане же обещал…
Ладонь кольнуло совсем не так, как обычно, в кончики пальцев, а по всей плоскости – мгновенно, но неприятно. Проход открылся сразу, мерцая вполне миролюбиво. Лис довольно хмыкнул и шагнул в портал. Чтобы через мгновение столкнуться с лиловым в желтую крапинку осьминогом.