–– И что? – мужчина прервал ее высказывание и совершенно спокойно присел на край спального ложа, чтобы одеть обувь. – Я был не трезвее…
–– Ах, так! Такой же! И оставил меня, чтобы пойти вот к ней?! Здесь трезвости хватило? К этой вот потащился! К немощи! К скелету бледному!..
И разозленная девица кинулась к Ярославе с явным намерением сорвать с нее шкуру. Но реакция варвара была молниеносной: неуловимое движение, и уже сжимал в своей ручище женское запястье.
–– Ай! Больно, Ансгар, пусти!
–– Хватит тут мне верещать! – отбросил от себя женскую руку, да так, что Сиггрид следом отлетела и приземлилась на пол. – Знай свое место, женщина. Не смей на меня голос повышать, не то голову откручу.
–– Вот как?! – Сиггирд снова была на ногах. – Это так ты обращаешься со своей невестой?
Она что-то еще высказывала Ансгару, но Слава, как перестала слышать и наблюдать их скандал. Ярослава смотрела на эту злющую девицу, но видела лишь украшения на ней. Вот оно что! Варвар одарил свою будущую жену! Этот дикарь отдал ей украшения матери Славы. Эти камни! Как же хорошо их помнила… маме так шла бирюза! И они достались ей, единственной дочери князя Ефима Крутича. А этот… этот!..
–– Ненавижу! Будь ты проклят! Сгинуть тебе, варвар, в скором времени! – крикнула громко, и голос так и звенел.
И сразу за тем вокруг разлилась тишина. И все взгляды устремились на немощную девушку, сверкающую глазами из-за натянутой до подбородка шкуры. И мужчина, и три женщины смотрели теперь только на нее. Ах, как хотелось Славе превратиться в тот момент действительно в птицу. Хоть в какую. Если бы в ястреба! Тогда бы выцарапала когтями ненавистные серые глаза норда. А если в малую птаху, так хоть бы улететь от него подальше.
–– Угомонись и ты, птичка, – произнес Ансгар глухо, а сам помрачнел еще больше. – И смирись уже со своей участью.
Вот так, «птичка». Но бескрылая. А только немощная. Эх! За что с ней так обошлись боги?!
–– И чтобы разъяснить все, раз уж подняли здесь такой вой… – норд обвел всех присутствующих женщин просто грозовым взглядом. – Нравится это кому или нет!.. Но я, Ансгар Ульссон, сын Тормода Ульссона и его наследник, заявляю, что не собираюсь отказываться от этой вот девчонки, – и выкинул руку в сторону славчанки, комкающей в тонких пальчиках меховое покрывало. – Никогда этого не будет! Она навсегда моя. И объявляю ее сейчас своей наложницей. А случится ей принести мне детей, так признаю их. Слышите?
–– Ах! – только прижала руку к груди Сиггрид.
–– Ох! Как же так, сын? У тебя же свадьба… вот-вот состоится… ты же мне обещал… – мать Ансгара без сил опустилась на другой край постели.
–– Неужто, наложницей?! – заколыхалась то ли в кашле, то ли в злорадном смехе Уна.
–– Все! Вопрос закрыт. На выход, Сиггирд.
Ансгар вывел из дома свою сговоренную невесту чуть ни силой.
–– Ты что творишь?! – шипела на него Сиггрид и извивалась змеей, пытаясь вырваться из крепкой хватки. – Так хочешь нашу свадьбу или желаешь расстроить договоренность?
–– Давай проясним все, невестушка. Разве не ты хотела видеть меня своим мужем? Не твой отец первым завел речь о сговоре?
–– Но тобой было дано слово!
–– Не поверишь – не только твоему отцу. Я поклялся не просто человеку, а дал слово богам. И ни от чего не отказываюсь. Разве завел речь о расторжении сговора? Нет. Отказываюсь брать тебя в жены? Нет. Я даже сейчас могу обещать тебе, невеста, что ровно через девять месяцев после первой брачной ночи ты родишь от меня сына. Я все собираюсь исполнить, что обещал. Но эту девчонку ты не тронешь! Поняла?!
Ансгар так взглянул на Сиггирд, что она сжалась, а потом еще и вскрикнула:
–– Ай! Ты делаешь мне больно. Зачем так сжимать плечо?!
–– Чтобы поняла, насколько сейчас серьезен.
–– А если у меня будет условие?
–– Такая смелая? Ладно, говори, что хочешь взамен того, что Птичка останется при мне наложницей, и ты ее никогда не обидишь и не тронешь.
–– Я не захочу видеть ее в своем доме.
–– Но ты станешь жить в моей усадьбе после свадьбы. Это понятно? В моей! А я в доме хозяин всему и тебе в том числе.
–– Что бы тебе стоило отослать ее? Недалеко. Есть же у тебя пасека? Там выстроен, насколько знаю, отличный зимний дом. А живет всего лишь старик пасечник. Он мог бы прислуживать твоей Птице. Или пошли еще и рабыню туда, чтобы по хозяйству помогала. Но так будет все лучше, чем мне с ней постоянно пересекаться. И там девчонка сможет чувствовать себя хозяйкой, к примеру.
–– Хм, подумаю. Вроде, дело говоришь. И ты тогда поклянешься, что не причинишь Птичке вреда?