Он осмотрел с борта лодки берег, где собралось чуть ни все поселение, но тонкой девичьей фигурки не заметил. Решил, что она должна быть в его усадьбе. И правда, девчонка только поднялась на ноги, тяжело ей, должно быть, ходить по их горбатым улицам, в точности повторяющим крутые склоны холмов, на которых было выстроено главное поселение Ульссонов. Как ни странно, а мысль, что застанет сегодня малышку в собственной спальне, грела душу и рождала слабую, но улыбку на губах. Но вот же незадача, когда поздним вечером пришел домой, Птицы там не обнаружил.
–– Мать! Где моя наложница? – ворвался на женскую половину усадьбы. – Что происходит?
Сказать, что встревожился, ничего не сказать.
–– А отчего ты так переполошился, Ансгар? – Марна оторвала взгляд от рукоделия и посмотрела на сына с удивлением.
–– Как иначе, если девчонки нигде нет? Ни в усадьбе, ни окрест! Я тебе ее доверил, такую всю немощную, а теперь вот вынужден буду обыскивать поселение…
–– Не пойму, отчего сверкаешь глазами. И где ты ее искал, что не смог найти? Если в своей спальне, то да – напрасно. Разве не помнишь, что сказала Уна? Трогать эту мелкую тебе сейчас нельзя, если не хочешь, чтобы она совсем рассыпалась. А раз так, то, что девчонке просто сидеть и дожидаться выздоровления, сложив ручки на коленях? Не припомню, чтобы норды держали при себе кого-то бесполезного. Между прочим, даже признанные жены ярлов вечно каким-нибудь делом заняты и не пребывают в праздности.
–– Мать! – чуть ни зарычал на нее Ансгар. – Я сам знаю, как буду обходиться со своей наложницей, а тебя спросил, где Птичка.
–– Пфф! Ревешь раненым тюленем! Что с тобой? Не узнаю собственного сына!..
–– Мать!!
Мужчина, и правда, теперь выглядел очень грозным, поэтому Марна не рискнула долее с ним вести беседу о том, где настоящее место наложницы, и что это все та же рабыня.
–– А в бараке у слуг смотрел? Я ей кое-какие задания выдала, чтобы не бездельничала. Да что ты так на меня глазами сверкаешь? Обычное это дело!..
Когда Ансгар широким шагом дошел до длинного приземистого барака, расположенного в стороне от хозяйского дома, так уже в раскрытую дверь заметил свою пропажу. Девчонка двумя руками держала веник из прутьев и подметала им пол. Махнет и приостановится, иногда при этом разогнется, или так и останется согнутой пополам. Не иначе, пребывала в глубокой задумчивости. Вон, даже не замечала, что подметала пыль не только метелкой, а еще и кончиком длинной пшеничной косы. И мог бы норд предположить, что девушку так заботит, да только в следующий миг заметил, как ее чуть повело в сторону.
–– Совсем слабая! – нахмурился и за пару шагов очутился рядом с Птичкой.
Девушка его приближения не заметила. Потому она еще охнула, когда сильные руки схватили и понесли.
–– Брось веник, говорю! – приказал хозяин и смотрел при этом строго-строго. – Я тебе, где велел меня дожидаться?
–– Но… хозяйка усадьбы…
–– Для тебя есть один господин, – взгляд серых глаз мужчины проникал прямо в ее синие глаза, – и это я.
–– Но Марна…
–– Хорошо, что решил отправить тебя на пасеку. Там ни матери, никому до тебя не добраться…
А Марна надумала сама прислуживать сыну за ужином. Решительно вынула из рук служанки поднос с блюдами и направилась к столу, за который Ансгар усадил и свою наложницу. Хотела укорить его этим? Похоже. Губы поджимала точно. И движения ее были резки, когда ставила перед ним блюдо с мясом и овощами и кувшин с взваром и глиняную кружку. Только бросала косые взгляды на него и его Птицу зря – сын, будто не замечая их, отложил прямо со своего блюда еды девчонке, а еще пристально следил, чтобы съела все.
–– Вот и молодец! – сказал довольным голосом, когда эта немощь склевала под его давящим взглядом почти половину угощения. – А теперь пошли в постель, – встал Ансгар сам и потянул за собой замешкавшуюся славчанку. – Завтра рано вставать, так как путь на пасеку неблизкий, а мне надо будет уже к вечеру сюда вернуться.
Значит, он собрался оставить ее там сразу же, как привезет. Это поняла Ярослава из слов варвара. Выходило, только эту ночь с ним и надо было пережить, а там, кто его знал, как могла сложиться судьба: или новую игрушку мог привезти норд из предстоящего похода, или проблему, или… не вернуться совсем? Поделом бы такое с ним боги сотворили, да что-то мало ей стало вериться в высшую справедливость. Допустили же ту стычку у села? А плен, отчего послали? Чем заслужила насилие и позор? Разве не молилась усердно, не соблюдала заповедей, не была покорной дочерью? Эх, ничто не защитило ее от этого злыдня…