–– Достаточно!
–– Тогда я убираю со стола?
–– Далия уберет! – он начал подниматься.
–– Но неправильно оставлять грязную посуду…
И все же Ансгар понял, что Птица боялась его. Или того, что неминуемо сейчас должно было между ними произойти. И как успокоить, если все силы бросил на усмирение плоти, а она… В общем, чему быть, того не миновать…
–– Яро? Пошли в твою комнату, милая. Не надо говорить никакие «но». И на дверь так смотреть не надо. Никто не придет, Птичка. Старый Хельд, хоть теперь и седой дед, но когда-то тоже был сильным мужчиной, а потому… Яро, ни пасечник, ни его внучка этой ночью не нарушат наш покой.
–– Но…
Она все понимала. И что теперь принадлежала ему, и что сопротивляться бесполезно, что глупо и стыдно звать на помощь.
А он уже нес Славу к кровати и, каким-то немыслимым образом, умудрился на ходу стянуть платье с плеч. И единственное то «но» было прервано, потому что губы Ансгара накрыли ее рот.
–– Не волнуйся. Они вполне нормально заночуют в пристройке. Да и ночь обещает быть теплой…
Как будто Славу больше всего заботило, где заночует дед с внучкой! Ведь она снова ощутила на себе тяжесть этого мужчины, и как же страшно было ждать возвращения прежней боли…
–– Ансгар!
–– ТШШ! Клянусь, больно больше никогда не сделаю. И каких бы сил ни стоило, а буду любить тебя медленно и нежно. Расслабься, Яро. Птичка моя!..
А потом Ансгар полночи лежал и смотрел на спящую Ярославу. Все же она была много слабее нордских женщин. Он всего-то два раза взял ее сегодня, причем с осторожностью, не то, что тогда, после боя. И готовил к близости долго: целовал, гладил, шептал нежности, что так любят все женщины. Сам изнывал от напряжения, а не спешил. И после первого раза дал девочке отдохнуть, далее же снова: целовал, гладил, шептал…
Только, вот же дьявол, возможно ли такое, что когда-нибудь насытится ею?! Ансгар позволил своей Яро заснуть, а сам, получилось, что мучился от никак не хотевшего затухать желания. В общем, еле усмирил в себе огонь страсти. А как немного успокоился, так лег рядом с этой манящей женщиной, приподнял голову на согнутые в локте скрещенные руки и принялся смотреть на Птичку.
Что же видел в свете луны, струившемся сквозь окно? Нежный слегка продолговатый овал лица. Прямой аккуратный носик. Веки опущены, а длинные-длинные пушистые ресницы отбрасывали густую тень на нежные щечки. А вот ее губы… Наверное, он перестарался с поцелуями, так как припухли довольно сильно. Только, попробуй, удержись, если они так сильно к себе манили. И наконец, подбородок. У Яро он выдавал упрямство. Ансгар подтянулся и коснулся губами едва различимую ямочку на нем.
–– Присушила ты меня! И так ли незначительны оказались раны, что смогла нанести? Почему мне теперь кажется, что одна из твоих стрел задела сердце? – поднял руку и невесомо обвел пальцами ее верхнюю скулу. – Как же быть, если мне боги прямо указали на то, что жениться должен на Сиггрид Перссон?..
Нет, Птичка была ему необыкновенно дорога. Как никто до нее. Хоть в этой жизни… хоть в другой. Это уже осознал. Но и о воле отца, боге Грозы, забыть не смел. Тот перед ним поставил четкую цель: поддержать в борьбе за выживание островной народ, а потом еще укрепить их род, подарив божественного отпрыска. Родитель именно за этим произвел замену слабого ребенка Марны на своего сына. Кровь от крови ярла Тормода Ульссон не имела шансов выжить в суровом климате и перенести тяготы зим на каменистых островах. Взять хоть одного его ребенка, от первой жены, что от второй. Вот и пришлось богу Грозы затуманить нордам глаза и сознание, чтобы приняли в клан чужака, как своего.
Случай тогда представился поздней осенью. Ярл Тормод отправился на охоту и взял с собой старшего сына. Хоть и слаб здоровьем был юноша, а приучать добывать пропитание следовало. А потом парень оступился и сорвался с утеса. Долго отец боролся за жизнь сына, пытаясь вдохнуть в него жизнь, только казалось, что усилия были тщетны. Но, когда ярл уже совсем отчаялся, сердце в груди раненого снова забилось. И нисколько отец Ульссон не признал в очнувшемся сыне чужака, и не насторожился, что отпрыск как-то вдруг начал потом набирать вес, рост и силу, только этому радовался.
–– Яро! Ярослава! Птичка! – шептал Ансгар, уже засыпая рядом со Славой. – Не смогу отказаться от тебя… Как исполню волю богов, так упрошу отца, чтобы разрешил забрать мою Птичку с собой, в его царство… Тебе там должно понравиться. А пока стану держать всегда рядом. Буду оберегать, окружу заботой, любовью. Там, в поселении отстрою для тебя дом… А потом точно смогу упросить богов… они мне не откажут…