–– Погоня. Как же быстро они напали на наш след…
–– Не сильно-то мы его прятали! – недовольно сверкнул глазами Ансгар. – Как бы тот Родим не смог никому ничего рассказать…
Он еще не успел договорить, а Ярослава запрыгнула в челнок. Откуда ловкость взялась, в стольких теплых одеждах, накрученных на ней, что листы на капусте.
–– Помчали, Ансгар!
–– Решилась… – кивнул норд и отпустил крепеж паруса.
В тот же миг запрыгнул сам, прочная ткань над его головой натянулась огромным пузырем, а челнок, поставленный на полозья, так и рванул в сторону островов.
–– Да. Я буду с тобой… – проговорила Ярослава.
Она быстро опустилась на постеленные для нее на дне шкуры, но успела краем глаза заметить, как быстро начало увеличиваться расстояние до всадников. Похоже, им удастся уйти от погони. В подтверждение ее мыслям ветер принес слова Ансгара:
–– Оторвемся! А потом они сами от нас отстанут: чем дальше от берега, лед станет тоньше и коня с седоком не выдержит.
–– Так дальше начнется вода? – выкрикнула вопрос Слава, а ветер взял и бросил ей в приоткрытый рот пригоршню снега.
–– Конечно! Но ты не бойся – я справлюсь с волной. И ложись, Яро, распластайся на днище, и шкурами еще сверху прикройся. Ветер ведь злющий, он так и обжигает.
Она послушно опустилась на меха и куль с одеждой прижала к груди и животу, чтобы меньше ощущать удары о дерево лодки при болтанке. Ребенок! Ей надо было думать о нем: не навредить, сберечь.
А потом послышался треск. Ярослава знала, что с таким звуком рушится лед. Она решила посмотреть, что происходит, и, приподнявшись на руках, высунула голову из-под толстой медвежьей шкуры. Как только ее глаза оказались выше борта, так их настолько обожгло морозным ветром, точно ощутимо стегнули, и потекли слезы. А через застилающую мокрую пелену она разобрала, что от погони уйти удалось: только вихрящуюся белую поземку наблюдала и никаких всадников вдали.
«Они утонули?» Такая тревожная мысль сжала сердце, но в следующий миг челн так сильно тряхнуло, что она больно-больно ударилась подбородком о борт. Невольно сползла на дно лодки и еще схватилась за выступающие там края досок, чтобы сильнее прижаться, и не вытряхнуло бы наружу.
–– А вот и вода… – послышался крик за спиной. – Сейчас нас еще больше начнет кидать. Держись, Яро! Укройся, чтобы совсем не намокнуть от брызг.
Ярослава послушно исполнила приказ. И самой себе при этом призналась, что рада оказаться в непроглядной темноте под шкурой. Так ей было легче смириться с судьбой. Пусть, болтало, швыряло, заливало холодной и соленой волной, но главное, что не видела бурлящих вод, не так слышно было дикое завывание ветра.
Наверное, она все же сомлела, потому что совсем потеряла счет времени. Да и голос Ансгара, когда он убрал с ее головы тяжелую от напитавшей воды шкуру, достигал слуха, словно через помеху.
–– Ты жива, Птичка? Малышка, очнись! Мы уже на месте… – он аккуратно взял ее на руки и вынес на берег.
Перед взором Ярославы действительно предстали серые валуны, что вечно громоздились на нордской земле.
–– Ты смог… – она облегченно выдохнула и прижалась щекой к груди мужчины. – О, боги! Ансгар, да на тебе сухой нитки нет!
–– Ерунда! – засмеялся он и притянул свою ношу теснее. – Главное, что добрались.
–– Но… – Слава повертела головой, осматриваясь, и тогда растерялась, – это же не тот берег. Где бухта? А пристань?..
–– Мы не вернемся пока в поселок, – заявил Ансгар и направился к тропе, подъему на утес. – Я решил временно поселиться здесь.
Когда достигли низкого, вросшего в сугробы домика, Слава начала догадываться, что это такое.
–– Заимка, – подтвердил ее мысль норд и начал, не выпуская драгоценной ноши из рук, отгребать сапогом снег от входа. – Этим домом пользовался, когда уходил надолго на охоту, или же просто хотел побыть некоторое время в одиночестве. О нем почти никто не знает, и…
–– Ты не хочешь, чтобы о нас принялись говорить в поселке? – прервала его Ярослава.
–– Я должен обеспечить тебе безопасность, – нахмурился Ансгар и в следующий момент пнул ногой хлипкую дверь. – Это для меня главное. Оградить жену от злости людской – а она будет, как только узнают, что связал себя обрядом не с той женщиной. И да, при мне никто не посмеет тебя обидеть, но не смогу же всегда находиться рядом…
–– А здесь?.. Не сможешь же поселиться здесь навсегда…
–– Возвращаться к отцу и оставлять тебя одну пока точно не собираюсь, если ты об этом.
–– Да, я именно это имею в виду. Но потом… ты все же уйдешь?