–– Зачем ты так, Яро? Думаешь, я враг тебе? Решила, что злословила? Нет! Но ты же должна понимать, что в жизни далеко не все и всегда происходит так, как нам нравится. Вот и Ансгар… Нет, я не могу знать, что там происходит, какой выход нашел – вестей от него как не было, так и нет. Но согласись, что ему было бы гораздо проще жениться на Сиггрид… Эй, не плачь! Глупенькая какая. Нет, я поняла давно, что он сильно к тебе привязан. Даже присушила ты его… крепко. Я еще уверена, что будь у него несколько жен, а любить так и станет, только тебя. Эй! Куда?
Ярослава поднялась на ноги. Оказалось, те плохо ее держали. Во вред пошло то, что долго отказывалась от движения. Теперь вот ощущала сильную слабость, и было сложно ходить, не держась за стены и некоторые иные предметы.
–– Вот! Довела себя! Так и внука моего угробишь! Со дня на день рожать, а шатаешься от каждого дуновения ветра…
Ярослава отошла всего ничего от избушки, а за спиной сразу же вырос Бранд.
–– Ты что задумала, Яро? Уйди немедленно от края обрыва… слышишь меня?
Она и не заметила, что подошла к самому краю утеса, тому самому, к основанию которого причалил их с Ангаром челн. Тогда был конец осени, а теперь… неужели весна?
–– Малышка? – ухватил ее за запястье лысый великан с косматой бородой и тянул в сторону от кручи. – У тебя хоть и прозвище «Птичка», но летать не умеешь. И пожалей меня, не стремись к безвременной кончине, очень прошу. Иначе… мне, правда, будет жаль терять тебя, Яро. Дьявол, привязался я к тебе, детка… веришь? Нет? И сам чувствую себя полным дураком, однако, это так. А еще… Яро, командир точно меня убьет, если с тобой хоть что-то случится. И да, ты носишь его ребенка, потому ценность для него и всех нас великая, но…Ансгар любит тебя, малыш, и это точно так, как солнце восходит вот с той стороны.
Оглянулась Ярослава, а вокруг действительно произошли весенние перемены. И, надо же, сугробы, такие высокие и непролазные недавно, теперь значительно просели, а в некоторых местах и вовсе показались проталины.
–– Что это? – склонила она голову к плечу, присматриваясь к полянке на солнечном припеке. – Первоцветы?
–– Там? Я мигом… – Бранд с небывалой скоростью и ловкостью для его размеров в один миг достиг поляны и принялся срывать белые лютики. – Вот, держи. Это тебе, Птичка. Нравятся?
Первые весенние цветы смотрелись мизерными былинками в огромной лапище этого воина, а еще Славу умилило, как Бранд старался не помять их стебельки…
–– Спасибо, – заговорила впервые за очень долгое время, потому и голос звучал так, будто чужой. – Я тоже к тебе привязалась. И… не мог бы ты помочь мне дойти до заимки – похоже, все силы ушли на путь сюда…
–– Легко, Яро! Устала, малыш? Я мигом…
Она обняла норда за шею, когда он бережно поднял ее на руки, и тихонько рассмеялась, словно колокольчик зазвенел. А потом пришла мысль, что, как бы ни обернулась судьба, а у нее скоро появится малыш. Ребенок станет смыслом ее жизни на островах. И… что уж теперь поделать, но назад пути все равно нет. Грустно? А может и… все обойдется? От таких размышлений в смехе Славы появились новые оттенки, а на ее глазах выступили слезы. Она пыталась их побороть, но слезинки упрямо прорывались наружу. Горячими ручейками побежали по вискам, когда запрокинула голову и устремила взгляд к небу.
–– Бранд! Ты только взгляни на это… над нами чистая-чистая лазурь! Ни облачка, сплошная синь!
Ярославе очень сильно захотелось вернуть себе хотя бы часть того настроения, которое знала раньше. И давно же ее покинула беззаботность и безмятежность, как оказалось. Или нет? Сколько времени отделяло от защищенного положения княжеской дочери до… теперешнего состояния? О да, ее взгляд натолкнулся на объемный живот, как перестала всматриваться в безоблачное небо. И выходило, что тот временной отрезок стал легко измерим. Девять месяцев! И сегодня тот срок точно подошел к завершению…
–– Да, Птичка! Очень красивое небо…
Что это? Огромный норд смеялся? И он начал кружить Славу на руках.
–– Красавица ты моя… как я рад, что улыбаешься!
Да, Ярослава растягивала губы в улыбке, но из глаз ее продолжали катиться слезы. А еще смех молодой женщины… бывалый воин не мог различать такие тонкости, но боги, сколько же горечи и отчаяния в нем было…
–– Это что здесь происходит? – как гром среди ясного дня раздался новый голос.
–– Ансгар? – удивленно воскликнул Бранд и остановил вращения.
Слава вздрогнула и повернула голову в ту сторону. А на фоне леса темной статуей стоял всадник. Ансгар придерживал на месте коня и хмуро рассматривал парочку: растерявшийся охранник держал на руках его женщину, а та обнимала его за шею и сжимала в кулачке букет белых цветов.