А ещё открытием для меня стало то, что мой муж является большим ценителем литературы, и иногда даже, поздним вечером после изнурительных тренировок, он читал мне вслух что-то из эльфийской классики. А бывает, что сидел в кресле у камина и строчил что-то в своей коричневой книжице. Однажды я спросила о том, что он делает, и была поражена честным ответом – Тарр сказал, что он ведет дневник. Не ежедневник и не рабочие записи, а именно дневник. На моё удивленно вытянувшееся выражение лица эльфийский принц лишь сдержанно рассмеялся, но объясниться соизволил: в древности один из прародителей Тарра, в своё время великий Правитель Светлых, заболел неизвестной болезнью – эльф стал терять связь с реальностью - даже недавние события выскальзывали из его памяти, словно песчинки из разбившейся колбы. И никто не смог помочь. Таким образом, он, в своё время Величайший, не смог достойно присоединиться к Кругу Предков, и был убит одним из своих верных советников. В прочем, тот советник тоже отошел к праотцам. Впечатлившись, юный принц начал вести дневники, чтобы никогда не забывать кто он и для чего призван. Признаться, я была поражена историей не меньше, чем тем фактом, что Тарр ведет дневник и растрогана откровенностью столь несвойственной моему мужу. Не думаю, что кто-либо видел этого эльфа настолько уязвимым, признающим, что оставшаяся привычка, является следствием долго мучавшего страха. Я пока не знаю всех причин, заставивших его держаться от других на расстоянии – что-то подсказывает мне, что дело не только в буйстве его стихий, но то, что я попала в этот избранный круг - окрыляло. Чувство, которое охватило меня от этого… не знаю даже как назвать. Возможно счастье? А ещё мне вспомнились те времена, когда я впервые увидела его: нет, по началу он был ледышка ледышкой, способный в одно движение аристократической брови вложить тонну сарказма и высокомерия, но это исчезло практически сразу после того, как он обнаружил насколько у нас веселая ситуация. Сдержанный эльфийский принц сам не заметил, как пропустил незнакомку сквозь все свои щиты и заслоны. Но если тогда виной всему были обстоятельства, то сейчас, я понимаю, это продиктовано его сознательным решением.
От мысли, что постепенно начинаю узнавать в своём муже того Тарра, который разделил со мной первые три дня в этом мире, на моём лице расцвела улыбка. Ведь в действительности это радовало меня гораздо больше, чем предвкушение предстоящего праздника, и, положа руку на сердце, должна себе признаться, что в последние недели ждала выходных не меньше, чем этого маскарада.
- Ты улыбаешься, - тихий шепот и лёгкое дыхание Тарра заставили меня вынырнуть из размышлений, и я с удивлением обнаружила, что мы уже миновали арку ворот и сейчас шли по широкой, вымощенной белыми камнями дороге.
- Здесь удивительно красиво, - смущенно пробормотала я, оглядывая художественно раскинувшиеся вокруг озера деревья.
Тут и там стояли статуи нимф - прелестных созданий, чарующих мужчин взглядом и телом, даже крышу беседки поддерживали эти хрупкие с виду женщины. По другую сторону дороги была высокая живая изгородь - стены лабиринта. Дорога, по которой мы шли, вела прямо к императорскому дворцу. Строение находилось немного на возвышении, словно желая компенсировать свою небольшую высоту – этажа три, не больше.
Тарр тоже посмотрел по сторонам, после чего вынес вердикт:
- Красиво, но ты только сейчас это заметила.
Бросив осторожный взгляд на мужа, я увидела лукавую улыбку и внимательные серые глаза, в которых танцевало любопытство. Безумно захотелось остановиться и, развернув эльфа к себе, ласково коснуться ладонью его щеки. Смутившись от негаданного приступа нежности, я не нашла ничего лучше, чем правдиво ответить: