Сидя на табурете, Поли начал вертеть головой из стороны в сторону, чтобы внушить себе, будто чего-то ищет. Он задыхался в тишине и начал дышать как можно глубже, но почувствовал, что от этого его клонит в сон.
Поешь, велел он себе. Он не ел весь день и сделался слабым, отупевшим и сонным. Надо немедленно проглотить что-нибудь съестное.
Сама мысль о необходимости действовать подбодрила его, и Поли пробрался в кухню. Натянул на свой фонарик два носка, нашел и открыл жестянку консервированного мяса. Он ел его прямо из банки, холодное, чтобы не включать печку. На десерт съел немного сыра. И очень удивился тому, как все это вкусно.
Закончив, он почувствовал удовлетворение оттого, что хорошо справился с едой, и начал думать, чем заняться дальше. Он уже побывал наверху и не хотел идти туда еще раз. Первый поход кончился очень плохо: он вошел в спальню родителей, упал на их кровать и заплакал, как маленький.
Ему даже теперь было стыдно вспоминать об этом.
Я должен справиться.
Он понял, что может справиться с собой.
И заставил себя подняться по лестнице.
Потом перешел к более трудной задаче.
Вошел в родительскую спальню и снова лег на их кровать. Но на этот раз не плакал и не хныкал. И думал о папе с мамой только хорошее.
И уснул.
Глава 77
Томми Кортланд вошел в Овальный кабинет следом за директором ЦРУ Лессингом и обменялся рукопожатиями с президентом Нортоном и главой администрации Белого дома Майклсом. Время было двадцать пять минут шестого пополудни, и то, что встреча с ним и Лессингом была втиснута между двумя другими, дало Кортланду ясно понять, насколько серьезно все воспринято.
Присутствовали только они четверо.
Едва все уселись, как президент обратился прямо к Кортланду.
– Мне известен лишь голый скелет событий, Томми, – сказал он. – И по совершенно очевидным причинам я не хотел бы знать намного больше. Однако есть несколько вопросов, которые нуждаются в ответах.
– Да, мистер президент.
– Прежде всего, верите ли вы тому, что вам рассказали по телефону?
– Я ничего не могу подтвердить, мистер президент, но если бы я не воспринял сообщение с достаточным доверием, я находился бы сейчас не здесь, а в Брюсселе.
– Тогда как вы себе представляете мое участие?
Кортланд взглянул на главу исполнительной власти. Нортон сидел за своим столом в большой овальной комнате, американский флаг гордо распростерся справа от него, президентское знамя – слева. Зрелище впечатляющее. Однако оно всего-навсего заставило разведчика подивиться тому, чего ради человек в здравом уме захотел бы стать президентом.
– Как мне представляется, – заговорил Кортланд, – у вас есть три возможности на выбор. Либо не вмешиваться в ход событий и предоставить им развиваться своим чередом. Либо сообщить Дарнингу, что за ним следят, чтобы он принял свои меры. Либо, наконец, занять активную позицию и приказать нам нейтрализовать того, кто преследует Дарнинга. Все зависит от того, насколько важным вы считаете сохранить Дарнинга на посту министра юстиции.
Вместо президента ответил Артур Майклс:
– Последнее чрезвычайно важно. Дарнинг – лучший из тех, кто возглавлял наше правосудие за последние пятьдесят лет.
– Даже если он убийца? – спросил президент.
– Этого мы пока не знаем, – ответил глава администрации.
– А если бы мы узнали это? – вмешался Лессинг.
К ответу на такой вопрос никто не был готов, и в комнате воцарилось молчание.
Кортланд заметил, как Лессинг и Майклс обменялись быстрыми взглядами, словно оба знали то, о чем Кортланд мог лишь догадываться. Однако догадка была обоснованная, рожденная долгим опытом, и разведчик склонен был ей верить.
Молчание нарушил президент Нортон:
– Еще вопрос, Томми. Если бы мы решили предпринять какие-то действия, когда их следовало бы начать?
– В ближайшие несколько часов, – ответил Кортланд. – Чем скорее, тем лучше.
Кортланд увидел, что глава администрации Белого дома и директор ЦРУ снова обменялись взглядами. Это помогло ему понять, что для них двоих проблема решена.
Президент, казалось, ничего не заметил.
– Итак, времени совсем мало? – произнес он жестко, и лицо у него вдруг сделалось усталым.
– Времени попросту нет, мистер президент, – возразил Майклс. – И, разумеется, нет времени расследовать то, что на поверку может оказаться набором диких и неподтвержденных обвинений против – ни много ни мало – самого министра юстиции Соединенных Штатов.
– А это значит, Артур? – задал вопрос президент.
– Значит, что я не вижу особого выбора при сложившихся обстоятельствах. Если мы ничего не предпримем, то у нас имеется великолепный шанс: Генри, будучи совершенно невиновным, получит пулю в голову от какого-то идиота с его воображаемыми обидами. Если же мы предупредим его, а он действительно виновен, то мы дадим убийце преимущество и, главное, время либо сбежать, либо убить еще людей, чтобы замести следы. – Глава администрации спокойными глазами поглядел на своего босса и продолжал: – Таким образом, я предложил бы воспользоваться третьим из предложенных мистером Кортландом вариантов. Ничего не сообщать Генри и нейтрализовать его преследователя, то есть выследить его и задержать. Тогда у нас появится время, чтобы тщательно расследовать обвинения и принять соответствующие меры.