– Благословляю ваш приход, – сказал он.
Затем Дарнинг оказался в помещении, дверь за ним закрыли и заперли на засов, и он ощутил запах собственного возбуждения. Повернулся… да, здесь было на что посмотреть.
Внутренняя часть большого дома “олимпийцев” напоминала пещеру: большое замкнутое пространство, на котором разместились сорок три оставшихся в живых члена секты – мужчин, женщин и детей, собравшихся здесь, чтобы жить или умереть. Вооруженные мужчины стояли у окон. Ребятишки сидели в дальнем углу под присмотром молодых женщин. Раненые вытянулись на голом полу либо на окровавленных матрасах. Мертвый мужчина и мертвая женщина, обряженные для похорон, лежали бок о бок на длинном столе. Свечи горели у них в головах и у ног, а вокруг стола молча молились несколько человек, опустившись на колени.
Было очень тихо, только плакал ребенок. Генри Дарнинг угрюмо размышлял, тот ли это ребенок, плач которого он слышал в телефонной трубке.
Наконец он увидел самое страшное, и сердце у него заколотилось, а во рту пересохло.
Он насчитал их четыре, по одному у каждой стены; они стояли словно памятники на кладбище. Каждый представлял собой смертельный конгломерат из динамита, проводов, детонаторов и пятигаллоновой жестянки с бензином. Во взаимодействии они заменят Страшный Суд – этакое всеобщее самоуничтожение.
Весьма серьезная штуковина, подумал Дарнинг. Если у него и были сомнения насчет объявленного ультиматума, то теперь они окончательно исчезли.
Кослоу тронул его за руку.
– Идемте, – сказал он и подвел Дарнинга к маленькому деревянному столу у окна.
Хрупкая седовласая женщина принесла две чашки воды, поставила по одной перед каждым из них и удалилась. Поскольку вода была уже несколько дней отключена, Дарнинг точно знал, как драгоценна каждая капля, каждая чашка влаги.
– Ну хорошо, – сказал Сэмсон Кослоу. – Вы здесь. Вы видите все, как оно есть. Мы ничего не скрываем. Итак, жить нам или умереть?
– Слишком много людей уже погибло. Я больше не хочу смертей.
– Следовательно, вы свернете ваши палатки и оставите нас в покое?
– Это не так просто, преподобный отец. – Дарнинг говорил спокойно и терпеливо – так он мог бы разговаривать с ребенком. – Ведь еще не упразднены законы о наказании за убийство правительственных агентов.
– Не в тех случаях, когда в агентов стреляют, защищая собственную жизнь и свободу, защищая свою веру. Не в тех случаях, когда, как это произошло с нами, нападение на жилище совершено без предписания и к тому же незаконно. И конечно не в том случае, когда министр юстиции понимает правосудие так же верно, как он понимает законы, и собирается поступать соответственно.
Они посидели, молча глядя друг на друга. У религиозного пастыря лицо было задумчивое и озабоченное теми последствиями для будущего сорока трех человек, какие могли проистечь из их с министром небольшой дискуссии.
– Продолжайте, – произнес Дарнинг. – Я слушаю вас.
– Если бы мне довелось выступать в суде как защитнику, – заговорил Кослоу, – я сказал бы присяжным, что мои клиенты стали жертвами необоснованного нападения, некоего публичного шоу, безрассудно устроенного местным отделением ФБР. Я сказал бы…
– Погодите. – Министр юстиции приподнял руку. – Вы вводите меня в заблуждение. Объясните, в чем дело.
– То есть вы не знаете, как все произошло на самом деле?
Дарнинг медленно покачал головой. Преподобный сделал крохотный глоток драгоценной воды.
– Ну что ж, может, вы и вправду не знаете. Вы министр и находитесь высоко, почти рядом с Господом. ФБР – всего лишь один из подчиненных вам департаментов, а Западная Виргиния – всего лишь маленький штат. Нельзя ожидать, чтобы вы знали каждое небольшое подводное течение.
– Так расскажите мне, преподобный отец!
– Отделению ФБР в Хантингтоне предстоит серьезная бюджетная ревизия. Они опасаются, что их вообще могут прикрыть, а им этого, понятно, не хочется. Отсюда и возникла идея незаконного обыска в поисках нелегально хранимого оружия, а также распоряжение о моем аресте.
– А почему обыск и ваш арест незаконны?
– Потому что нет никаких улик… одни только подозрения.
– Подозрения какого рода?
– Что мы обменяли полуавтоматическое оружие на недозволенное законом автоматическое.
– А вы это сделали?
– Нет, сэр. Но если бы мы и поступили так, и незаконное оружие было бы найдено, то в прецедентном праве есть немало статей, утверждающих, что обыск не может быть санкционирован на основании предположений. Или я ошибаюсь?
– Вы не ошибаетесь. Но откуда вы это знаете?
– Я читал законы и полагал, что они не для одних юристов писаны.