Внезапно что-то взорвалось у Джьянни в голове, перед глазами вспыхнул красноватый свет. Потом все помутилось и завертелось. Однако сознания он не потерял и не выпустил руку Джексона, сжимавшую пистолет.
Удар следовал за ударом, они сыпались на него так часто, что он потерял им счет. Его били по лицу и по шее, он захлебывался кровью, и его тут же рвало ею, он испачкал и себя, и Джексона. Он понял, что Линдстром пользуется свинцовой дубинкой, которая обтянута кожей, – и пользуется умело. Достаточно умело, чтобы нанести ушибы, но не пробить череп и не убить. Достаточно умело, чтобы от шока и боли человек лишился сознания и остался лежать, плавая в собственной крови, блевотине и моче.
В нем вдруг вспыхнул неистовый гнев, кровь ударила в голову, Джьянни впился зубами в руку Джексона и прокусил ее до кости, но не разжимал зубов до тех пор, пока липовый агент ФБР не заорал и не выпустил из пальцев пистолет.
Одним движением Джьянни схватил оружие, откатился прочь из-под ударов дубинки Линдстрома и нажал на спусковой крючок. Послышалось мягкое шипение глушителя, и пуля ударила Джексона в лицо.
Джьянни отскочил в сторону и огляделся.
Линдстром отбросил дубинку и старался вытащить свой револьвер из наплечной кобуры, но тот запутался в подкладке смокинга. На прыщавом лице ясно обозначился ужас. Джьянни увидел это и тоже ощутил дикий страх. Сглотнул, почувствовал вкус крови – и выстрелил дважды.
Линдстром упал на спину. Два ярко-алых цветка распустились на белой рубашке. Он умер прежде, чем ударился о пол.
Джьянни Гарецки упал тоже. Он вдохнул кислый запах пороха. Безумие гнева отпустило его. Остались только боль и тошнота.
Глава 2
Художник медленно поднялся на ноги. Голова, шея, спина стали единым средоточием боли, он увидел расплывающиеся пятна. Он весь смердел.
Почему они сделали с ним такое?
И что сделал им Батталья?
Джьянни не ожидал ответов. Просто, задавая вопросы, ему легче было смотреть на убитых мужчин.
Агенты лежали там, где упали. Оба на спинах, глаза устремлены к стеклянной крыше, как будто они считали звезды. Мертвы. Тут не может быть никаких вопросов. Мертвы окончательно и безусловно.
Джьянни подавил желание уйти к себе в спальню, лечь и уснуть в безумной надежде на то, что, когда он проснется, никаких трупов не будет и жизнь его пойдет тем же чередом, как и прежде.
Он тем не менее был спокоен. Вначале хрупкое, это спокойствие мало-помалу делалось более стойким. И он понимал, что сделает все, что следует, что этого не избежать.
Немного погодя он налил себе хорошую порцию бренди, подошел к стеклянной стене в северном конце студии и посмотрел вниз с высоты десятого этажа.
Никакого движения. У тротуара припарковано несколько машин, и Джьянни разглядел среди них темный седан, в котором приехали Джексон и Линдстром. Художник жил и работал на этой улице больше десяти лет. Он знал ее хорошо. Но теперь вдруг почувствовал себя затерянным на чужбине.
Он взглянул на часы. Еще не было двух. Он приехал домой меньше часа назад. Поразительно, что все произошло за такое короткое время.
Джьянни отнес бренди на то место, где так недавно шла схватка. Все оставалось в порядке. Не потерпели никакого ущерба ни мебель, ни лампы, ни картины. Мир и благополучие там, где состоялась короткая встреча, – если не считать двух трупов.
Если не считать двух трупов.
Джьянни глубоко вздохнул, и боль пронизала тело. Он выпил бренди и решил посмотреть, не удастся ли чего узнать и прояснить.
Он осмотрел бумажники и удостоверения ФБР. Все сходилось. Кредитные и страховые карточки, водительские права – все в полном соответствии одно с другим. Если и были какие-то несоответствия, то Джьянни их не обнаружил, и это его смущало. Те они или не те, за кого себя выдавали?
Атташе-кейс Джексона представлял в своем роде особый интерес. Среди прочего в нем находился самого зловещего вида прибор для электрошока… эти люди применили бы прибор для воздействия на наиболее чувствительные части его тела, если бы другие их усилия не увенчались успехом.
В конверте Джьянни обнаружил выцветшую фотографию, на которой два подростка – он сам и Витторио Батталья – весело улыбались, стоя на пляже, освещенном летним солнцем.
На другом снимке Витторио стоял рядом с очень красивой девушкой явно азиатского типа, которая серьезно смотрела в объектив блестящими миндалевидными глазами. На обороте снимка были обозначены ее имя и адрес: Мэри Янг, Саундвью-Драйв, Гринвич, Коннектикут.