В своих поисках Джьянни обнаружил лишь обломки, останки, мусор из помойной ямы. Здесь для него ничего не осталось.
Впрочем, нет. Кое-что оставалось.
Он нашел небольшой кожаный саквояж, уцелевший от всеобщего разрушения, и сложил в него туалетные принадлежности, пару рубашек, брюки и нижнее белье.
Под конец он взобрался на лестницу, пошарил у карниза, где закреплены были лампы верхнего света, достал завернутый в промасленную тряпку пистолет-автомат. Проверил обойму – она была полностью заряжена.
Сунул пистолет за пояс, застегнул пиджак и вышел в дверь, не оглянувшись.
Он еще раз позвонил Мэри Чан Янг, но ему снова отозвался автоответчик.
Было чуть больше восьми вечера, когда он, переехав через Уильямсон-Бридж, двинулся к Лонг-Айленду.
Глава 5
Карло Донатти жил в доме, сравнительно скромном для участка в пять акров, да еще в таком месте, как Сэндз-Пойнт; дом был выстроен из кирпича и камня. Любому итальянцу надо, подумал Гарецки, чтобы дом был непременно выстроен из кирпича и камня. В противном случае считалось бы, что дому не хватает материальной прочности и морального достоинства.
Въездная дорога уперлась в ворота, управляемые электронным устройством, и Джьянни Гарецки подошел к переговорной трубке охраны. Подобные предосторожности казались пережитком прежних лет. С тех пор жизнь сделалась более спокойной, разумной и лучше организованной. Она тяготела к законности, а главы “семей” смотрели на беспричинное насилие неодобрительно – как на худший способ урегулирования общественных отношений. Труп, обнаруженный в багажнике машины, стал скорее исключением, а не правилом, проявлением безответственного отношения к делу.
В общем, наибольший вес имели ученые головы, а среди них Дон Карло Донатти занимал одно из высших мест; диплом юриста он получил в Йелле, был прекрасно воспитан и потому принят в любом обществе. В двадцать пять лет он стал консильере [2] собственного отца, а когда старый дон через два года умер, занял его место.
Джьянни поднял трубку и услышал звонок на другом конце провода.
– Кто у телефона? – спросил мужской голос.
– Джьянни Гарецки.
– Кто?
Джьянни повторил свое имя. В новом окружении дона его знали немногие, но он ничего другого и не желал.
– Что вам надо?
Сама любезность!
– Повидать Дона Донатти.
– Зачем?
– Сообщите, пожалуйста, ему мое имя.
– Так поздно он никого не принимает.
– Вы только сообщите ему мое имя.
Джьянни говорил очень вежливо, но что-то в его голосе, как видно, подействовало на охранника.
– Повесьте трубку, – предложил он.
Через несколько секунд железные ворота раздвинулись, и Джьянни поехал по длинной подъездной дорожке с ограждением из бельгийского мрамора. Он остановил машину у портика главного входа и вышел из нее под ослепительный свет прожекторов.
Крепко сложенный широкогрудый мужчина ждал у дверей. На вид он был столь же недружелюбен, как и его голос по телефону.
– Оружие? – спросил он.
Джьянни кивнул.
Охранник протянул огромную ручищу, Джьянни вытащил пистолет из-за пояса и отдал ему. Тот обыскал Джьянни – провел руками по бокам, потрогал ноги: нет ли кобуры на голени.
– Покажите водительские права.
Сравнил фотографию Джьянни с его опухшим, пятнистым лицом.
– А вы были поприглядистей. Что случилось? Вернулся муж?
– Откуда вы узнали?
– А я там был. – Охранник кивнул по направлению к лестнице. – Первая комната справа. Дверь открыта.
Это оказалась большая комната, нечто среднее между гостиной и кабинетом. Дон поднялся из большого кресла у камина. Поверх пижамы на нем был отлично сшитый шелковый халат. В руке он обеспокоенно вертел мундштук с незажженной сигаретой.
Джьянни Гарецки совершил положенный обряд приветствия, потом сел подальше от огня. Жар сжигал его изнутри, медленный и непрестанный.
– Простите, что беспокою вас в столь поздний час, крестный отец.
Дон Донатти сел и посмотрел Джьянни в лицо. Вероятно, он взвешивал и измерял причиненный ущерб.
– Кто это тебя так разукрасил?
– Двое. Назвались агентами ФБР, предъявили соответствующие документы, но кто может знать?
– А где они теперь?
– Похоронены в лесу.
Дон посидел молча. Слегка поерзал в кресле, ткань пижамы и халата едва шевельнулась.
– Огоньку не найдется? – спросил он.
Джьянни достал спички и зажег дону сигарету. Тот прикрыл глаза и глубоко затянулся.
– Что же произошло, Джьянни?
Художник закурил и начал свой дьявольски занимательный рассказ. В комнате было полутемно, ее освещали одна лампа и огонь камина. Словно ты в пещере. К тому времени как Гарецки закончил повествование, ему казалось, что все это происходит не с ним, а с кем-то еще.
Донатти вздохнул.
– У тебя есть фотография женщины?
Джьянни протянул ему снимок.
– Вы никогда не видели ее с Витторио?
– Я не видел ни одну из девиц Витторио, – равнодушно произнес дон. – Комедии о великом любовнике он разыгрывал с женщинами на других подмостках. – В голосе у него появилось неодобрение. – Китаянка, – добавил он.
– А зачем он понадобился ФБР после стольких лет?
– Кто может знать… с этими zotichi [3]? Они принюхиваются только к собственной заднице. Но я считаю, что это были не настоящие фэбээровцы. Что касается Витторио, то он получил от нас задание – и не вернулся.
– Вам это не кажется странным?
Нижняя челюсть дона резко отвердела.
– С твоего позволения я тебе кое-что скажу о твоем друге. Он был парень умелый, и я ему доверял. Он никогда не подводил семью, но было у него внутри нечто, до чего я никак не мог докопаться. Когда поживешь с мое, ничего уже не кажется странным. Оно просто происходит, вот и все.
Пепел сигареты упал дону на халат, и дон стряхнул пепел на пол.
– Но у тебя сейчас своих забот полно, похлеще Витторио, – продолжал он. – Я рад, что ты обратился ко мне, Джьянни, но не стану тебе врать. Ты принес с собой зло. Понимаешь, куда они теперь явятся? Прямиком ко мне.
– Простите.
Донатти нетерпеливо махнул сигаретой.
– Витторио был одним из моих ребят. Куда еще им идти за ним, если не сюда? Но я пока в состоянии обвести вокруг пальца этих struzzi [4]. Меня беспокоит, что ты не можешь здесь оставаться. Завтра же они начнут жужжать кругом, как мухи над кучей дерьма.
– Я не затем пришел, чтобы остаться тут. Просто надеялся, что вам известно, в чем дело.
Дон покачал головой. Некоторое время он смотрел на стену, увешанную фотографиями, на которых он был изображен рядом со знаменитостями и воротилами всех мастей.
– Руководители Америки, Джьянни. И все они рады получать наши денежки. Но только анонимно.
Донатти встал, открыл потайной сейф в стене и вынул из него черный портфель.
– У тебя есть хороший пистолет?
– Да.
– Ладно, вот тебе еще один. Номера спилены. Здесь же лежит прекрасный глушитель. Кроме того, даю тебе сотню тысяч наличными, чтобы ты мог пореже обращаться в банк.
– Я не…
– Ты только выслушай меня. Ведь ты не знаешь, сколько времени протянется эта contaminacione [5] и к каким последствиям она приведет. Если тебе понадобится паспорт, кредитная карточка или водительские права, то здесь их несколько на совершенно чистые имена. Тебе только надо наклеить свои фотографии.
Дон Карло Донатти закрыл сейф, подошел к Джьянни Гарецки и положил черный портфель ему на колени. Джьянни пытался протестовать, но дон остановил его, приподняв ладонь.