— Похоже, колченогий Федор зря на нас страху нагнал, — заключил отец. — Кого нужно было, уже вывезли, а нас, видно, до другого раза оставили.
— Тогда пошли домой, — предложила Довиле. Старшая дочь никак не могла поверить, что можно за здорово живешь усадить огромное семейство в машину и увезти невесть куда. Это просто не умещалось в голове.
— Давайте вернемся, — согласилась и мать.
На третий день утром теми же тропами члены семейства Мажримасов гуськом отправились в родную усадьбу. Добравшись до места, они стали радостно разглядывать все вокруг, будто вновь обрели потерянный было кров. Каждая вещь, утварь, мебель, казалось, ждали их возвращения, хозяева любовно прикасались к ним. Полосатый кот терся о ноги людей и обиженно мурлыкал, будто жалуясь на что-то.
Немного погодя в избе появилась тетка Вероника с малышами Левуте и Йонялисом. Ребятишки опрометью бросились в объятия матери.
Все шумно радовались возвращению домой, наводили порядок и не заметили, как во дворе появилась группа людей в серых шинелях. Они оцепили дом, а двое, скорее всего, старшие по званию, ввалились в избу.
— Вот и дождались, — охнула мать. — Чему быть, того не миновать.
Довиле сидела у стола и листала старые газеты. Она сразу узнала в одном из вошедших Пятраса Жичкуса. Его осунувшееся лицо заросло грубой щетиной. Прищурившись, он разглядывал комнату. Его, видимо, поразило такое количество детей. Глаза еще не привыкли к полумраку комнаты, и он пока не признал в сидящей у стола девушке одноклассницу.
— Здесь живет Казис Мажримас? — спросил невысокий плотный лейтенант с толстыми щеками.
— Здесь, — коротко ответил отец.
— Все члены семьи дома? — продолжал допытываться офицер.
— Все, к тому же есть и чужие, — вмешалась мать. — Тут и наша соседка, Вероника Стульпинене!
Мужчины в шинелях посмотрели на женщину, которая потихоньку кралась вдоль стены к выходу.
— Паспорт у вас есть? — сурово спросил Пятрас Жичкус и шагнул к перепуганной тетке.
— Отцепись! Неужели я его с собой под юбкой таскаю?! — рассердилась Вероника.
— Сейчас проверим! — угрожающе произнес Жичкус и заслонил выход.
Сидящая за столом Довиле наблюдала за этой сценой. Не выдержав, она вскочила:
— Я могу засвидетельствовать, Пятрас, что эта женщина — наша соседка Вероника Стульпинене.
Услышав свое имя, Пятрас Жичкус удивленно раскрыл рот и, прищурившись, стал вглядываться в собеседницу. Оставив Веронику, милиционер медленно пересек комнату. Все замолчали, лишь было слышно, как глухо топали по полу тяжелые армейские сапоги.
Узнав наконец Довиле, Жичкус нерешительно спросил:
— Это твои родители, да?
— Разве забыл, Пятрас, что я Мажримайте? — усмехнулась учительница.
Милиционер растерянно молчал. Видно, все происходящее было для него полной неожиданностью. В это время подал голос толстый лейтенант:
— Вот какое дело, гражданин Мажримас! Даю вам два часа на сборы! Вместе с семьей вы подлежите высылке за пределы республики!
Этот страшный приговор все Мажримасы встретили довольно спокойно, поскольку мысленно уже успели смириться со своей участью. А дети даже не поняли толком, что означают эти слова. Вытаращив глазенки, они разглядывали чужих дяденек с винтовками, прижимаясь на всякий случай к родителям.
— За какие провинности, позвольте спросить? — вызывающе обратилась мать к незваным гостям. — Неужели за то, что мы всю жизнь горе мыкали, что даже летом черного хлеба досыта поесть не могли? Куда ж нам трогаться с малышами, как можно?
— Таков приказ! — строго отчеканил лейтенант. — Вы являетесь кулаками и к тому же пособничаете врагам народа!
— Это мы — кулаки?! — взорвался и отец. — Где она, наша земля? Кочки да торфяники! Забирайте ее к чертовой матери!
— Вы содержали наемных работников! — бросил еще одно обвинение краснощекий лейтенант.
— Да, когда у нас был маленький ребенок, мы нанимали работницу. Но только тогда. А так мы всегда сами управлялись, — яростно спорил отец.
— Ага, значит, все-таки использовали наемный труд?! — обрадованно воскликнул офицер.
— Да председатель сельсовета и сейчас держит наемную работницу, — вмешалась в спор мать.
— Какую еще наемную?! У него домработница. По договору.
Мажримене криво усмехнулась и махнула рукой:
— Я ребятишек растила! Мне за это советская власть орден дала! А вы меня — в Сибирь!
— Хватит препираться! Знать ничего не хочу: таков приказ! Живо собирайтесь! — сердито прервал женщину лейтенант и, сев к столу, стал заполнять какие-то бумаги.