— Ничего не случилось, я была и остаюсь вашей дочерью. Только я хочу все знать! Хочу знать, кем была моя настоящая мать и где ее могила.
Кунчинене ничего не отвечала, гладила дрожащие плечи девушки и кусала губы, сдерживая слезы.
7
Следующий день был воскресным. Ниёле поднялась рано и тут же стала собираться в дорогу. Надела свой любимый джинсовый костюмчик и сразу после завтрака, перебросив через плечо дорожную сумочку, направилась к дверям. Необыкновенно серьезным и сосредоточенным было ее побледневшее лицо. И хотя вчерашнее напряжение уже слегка ослабло, Ниёле старалась снова вызвать его в себе. Девушку пьянила драматическая таинственность ситуации. Ей даже нравилось, что родители с опаской и уважением следят за каждым ее словом и действием, не решаясь что-нибудь возразить. Уже открыв дверь, она остановилась и обернулась к матери.
— Вернусь вечером, а может, и завтра. — Она явно давала понять, что никаких запретов не потерпит.
— Не простудись, захвати синюю куртку, — посоветовала Кунчинене.
Дочь только махнула рукой и выскользнула на улицу.
Гинтас обещал ждать у запруды, но, когда Ниёле пришла туда, его еще не было. Битых полчаса топталась она на берегу, сердилась, негодовала, пока наконец не затарахтел красный мотоцикл.
И вот они уже неслись по шоссе, ветер свистел в ушах, бледное, уставшее за лето солнце било прямо в глаза. Ниёле прижималась к обтянутой нейлоновой курткой спине Гинтаса, пряталась за ней от ветра и твердо верила в этот час, что, начав новую жизнь, всегда сможет укрыться за надежной спиной брата. Девушка даже не спрашивала, куда мчит их бешеный мотоцикл, — Гинтас знает, и этого достаточно. Миновали один городок, потом другой, шоссе кончилось, с полчаса тряслись по пыльному большаку и наконец очутились в каком-то селе, деревянные избы которого рассыпались по плоскому берегу реки. Сбавив скорость, Гинтас свернул на узкую извилистую дорожку. Подпрыгивая на ухабах, они взобрались на невысокий холм и остановились возле покосившихся деревянных ворот обнесенного каменной оградой кладбища. Ноги затекли. Ниёле с трудом сползла с мотоцикла. Прежде всего оглядела сосны и березы, которые высились за оградой.
— Тут? — коротко бросила она, обернувшись к Гинтасу, отстегивавшему шлем.
Он кивнул.
— А как фамилия нашей мамы? — И удивилась, что этот вопрос только теперь пришел ей в голову.
Гинтас ответил не сразу. Он что-то подкручивал в мотоцикле и лишь через минуту буркнул:
— Юркунене.
— А имя?
— Кажется, Стефания или София. — И, непонятно почему рассердившись, добавил: — Думаешь, я все знаю?!
— Но имя матери…
— До сих пор оно тебе не требовалось.
Ниёле смутилась, но спросила снова:
— А могилу знаешь?
Гинтас посмотрел на нее, потом на кладбище и склонил голову к плечу.
— Должна быть где-то тут, но сам я не видел. Поищи. Может, найдешь…
— А ты? — Ниёле недоумевающе уставилась на брата.