— Ничего, состаритесь и вы когда-нибудь! — укоризненно сказал он и пришпорил коня.
— Не сердись! — успел крикнуть Юдикис, но всадник уже был далеко впереди, а потом и вовсе скрылся из виду.
Вилигайла пустил коня рысью. В лицо ему дул порывистый ветер, он взъерошивал бороду, свистел в ушах. Озлобление, вернее, недовольство, внезапно вспыхнувшее в нем, быстро прошло. Старик понял, что зря он обиделся на тех людей. В последние годы его почему-то стали раздражать глупые выходки, спесивые собеседники, ехидные замечания посторонних. А ведь еще несколько лет тому назад Вилигайла не замечал за собой этого. Что все-таки делает с человеком возраст… Хочется уединения — совсем как старому зубру. Ничто не отвлекает тебя от твоих мыслей, разговариваешь только с деревьями, птахами, ручьем да травами. Ну а своей верностью, теплом и хлебом делишься с конем. Что может быть лучше!
Старик продолжал ехать, сам не зная куда, не задумываясь, где сделать остановку. Своего дома у него нет, близких — тоже. Можно, конечно, прибиться к кому-нибудь — вон сколько добрых людей в Жемайтии, и все же ни один из них не заменит того, что когда-то было у Вилигайлы: не заменит семью. Вот если бы он погиб в той битве под Стульгяй, может, летал бы себе в поднебесье наподобие легкого облачка и смог бы разглядеть в тех заоблачных высях, где живут духи, свою жену, троих сыновей, двоих дочерей и двух крошечных младенцев, которым не успели даже имена дать! Да там только его близких тьма-тьмущая! Интересно, держатся ли они вместе? Может, разбрелись по бескрайним небесным просторам? Что они там поделывают — ведь им уже не нужно пахать, пасти коз? В каких садах гуляют, по каким лугам бродят? А что, если разговоры о стране духов, где блуждают умершие, всего лишь сказки? Ведь они вполне могут обретаться здесь, на земле, терпеть муки, только мы их не видим, не слышим, не чувствуем? Один старый прусс сказал как-то, что все кончается с последним вздохом человека. Ничего не остается, как от сгоревшего дерева. Только горстка пепла.
Вилигайла уносился в мыслях далеко-далеко, пытаясь разгадать тайны бытия, но, устав от напряжения, снова возвращался назад, к привычным, знакомым вещам, растениям, живым тварям и валунам, которые можно было увидеть воочию. Чего проще: вот маячат перед ним уши его коня — как все-таки совершенна их форма, как они трепещут, чутко улавливая каждый звук!
Внезапно конь остановился, задрал голову и покосился в сторону соснячка, нетерпеливо переминаясь на месте. Из леса, с треском ломая сучья и тяжело сопя, вышел на дорогу бурый медведь. Увидев всадника, он глухо заворчал. Зимняя светлая шерсть еще не успела окончательно вылинять, и казалось, что зверь одет в залатанную шубу. Вилигайла крикнул, взмахнул копьем, косолапый великан, перепрыгнув через лужу, вразвалочку заковылял назад, в чащу.
Конь снова поскакал, но теперь он проявлял беспокойство, прядал ушами, шарахался в стороны.
Стал озираться по сторонам и Вилигайла, зная, что медведь — зверь коварный, любит нападать на лошадей, правда, лишь когда они одни, без человека. Видно, у того пестро-бурого хозяина леса были свои заботы. Вскоре всадник позабыл об этом приключении. Ведь это лес, и каких только живых тварей в нем нет, больших и малых, особенно летом, когда жизнь в дубравах бьет ключом, когда нужно вскармливать детенышей. Попался Вилигайле по дороге сохатый, который мирно пасся на лужайке, пересекла тропинку лиса, вскликнула над головой какая-то огромная птица. Но старик не обращал на зверей внимания — не на охоту собрался. Харчи у него были в котомке, напиться можно было из холодных родников, а конь мог сам найти себе корм — летом его вокруг сколько угодно. Но вот тропинка уперлась в речку Виркуле. На другом берегу четверо мужчин и женщина косили густую траву. Заметив всадника, они распрямились и внимательно посмотрели в его сторону: уж не чужеземец ли? Убедившись, что свой, успокоились и снова замахали косами. Конь бежал резвой рысью, мимо проплывали усадьбы, где когда-то жили люди. Несколько лет назад крестоносцы разорили дотла поселения, но сейчас они снова возродились к жизни. Вновь засеяны поля, паслись в загонах коровы и овцы, только домов почти не было видно: они затаились под кронами деревьев на опушках лесов, в чащобах или их заменили землянки. Вилигайла мог, конечно, найти здесь знакомых, ведь откуда только не приезжали люди, когда нужно было собрать силы перед дальним походом, но он продолжал ехать вперед — туда, где берет свое начало река Виркуле, где стоит на косогоре меж высоких лип старинная усадьба с аистиным гнездом на вершине дерева. Там живет такая же одинокая, как и он, женщина по имени Страздуне. Он завернет к ней в дом, поговорит по душам, подсобит по хозяйству, если потребуется. Нет, она не сестра ему и даже не родственница — это вдова друга, которого сразило насмерть вражеское копье в битве под Велюоной. Перед смертью он просил съездить к нему домой, рассказать, как все было, и передать холщовую котомку, в которую обычно жена клала снедь на дорогу.