Спасение явилось, откуда не ждали и тогда, когда отчаялись самые стойкие. В неурочный предутренний час снаружи приглушенно лязгнул засов. Блейри не поверил своим глазам, узрев на пороге узилища порядком потрепанную девицу Авинсаль и нервно озирающегося Хеллида у нее за плечом.
Приглашать дважды никого не требовалось. Под прикрытием рассветного тумана недавние пленники спешно покинули Рунель и спустя колокол были уже далеко.
23–27 день Первой летней луны.
— …А я говорю: им досталось еще похлеще нашего! Все еще можно обернуть в нашу пользу. Клянусь Хранителями, да Греттайро, я поторопилась, выпуская тебя! Стоило сперва наведаться к аквилонскому наследничку и прихватить его голову на память. Если б не ваша с Хеллидом дурацкая осторожность…
Пламенная речь неистовой рабирийки прервалась приступом кашля, скрутившим Раону в три погибели.
Некогда этот пещерный лабиринт окрестили Двергскими Штольнями. От озера Рунель его отделяло около полулиги холмов и болотин, затянутых глухим чернолесьем, почти непроходимым, если не знать тайных троп. Племя карликов не имело к Штольням ни малейшего отношения — залы, коридоры и колодцы возникли естественным путем, промытые за тысячелетия подземными водами. Пещера была огромна, свет хилого костерка не достигал дальних углов, высокий свод терялся в темноте. Два или три десятка молодых гулей, в том числе несколько девушек, боязливо жались к пламени — все дуэргар, каких удалось сыскать в окрестностях озера, все наличное воинство Блейри, уцелевшее после достопамятной грозовой ночи. Большинство выглядело жалко: бледные, изможденные лица, трясущиеся руки, изодранная и грязная одежда. Разговаривали мало, находясь под впечатлением недавних событий или сберегая оставшиеся силы. Время от времени гулкое эхо наполняло пещеру надрывным кашлем, где-то звонко щелкали капли, чадили немногочисленные факелы вдоль стен, да потрескивали угли в костре.
Раона, с трудом отдышавшись, длинно сплюнула в золу и отерла с губ розовую пену.
— Послушай, может быть, не поздно даже теперь…
— Проклятье, заткнешься ли ты наконец! — взорвался да Греттайро.
Эту песню он слушал уже целые сутки, с того самого момента, как перед ними открылась тяжелая дверь подвала. Хеллид и Раона руководили погромом в ставке Драго. Справившись с порученной задачей, они находились на полпути к поместью на озере, когда злополучное колдовство Коннахара Канаха явило себя во всей красе. Парочке удалось избежать пленения, отлежаться и немного прийти в себя, чтобы спустя полдня явиться на выручку Блейри сотоварищи — и за это да Греттайро был им весьма признателен. Однако когда неугомонная гулька предложила немедленно довершить начатое и вырезать поредевший людской гарнизон Рунеля, Блейри, при всей заманчивости предложения, попросту послал ее ко всем демонам разом.
— Ты совсем глупа, или впрямь безумнее спятившей рыси?! Взгляни вокруг, Раона, протри глаза! Половина из нас ложку не поднимут без посторонней помощи. Когтей мы лишились, оружия нет, чары не действуют более, даже самые выносливые валятся с ног! В Рунеле же уцелело самое малое два десятка мечников, и ты сама говорила — вы видели, как люди отправляли гонцов за реку.
Ответом на его отповедь послужило долгое молчание. Раона отвернулась, лицо ее хранило прежнее упрямое выражение. Хеллид смотрел в огонь, вращая между пальцами короткий кинжал. Кровавый кашель и невероятная слабость во всем теле, последствия загадочной магии, донимали его не так сильно. Да Греттайро отметил, что некоторое количество гулей, примерно треть, перенесло колдовскую грозу легче прочих — то ли за счет природной телесной крепости, то ли из-за примеси человеческой крови в жилах. Хеллид был из таких, Раона тоже. Пожалуй, можно отправить с полдюжины в краткую и близкую разведку или наладить охрану пещер… не более того, в этом вожак непримиримых был совершенно убежден.
— Я думаю так, — продолжил Блейри уже спокойнее. — Двергские Штольни — не самое плохое место, чтобы пересидеть пару дней, пока силы к нам не вернутся. Люди вряд ли станут обыскивать окрестности, а даже если станут, наверняка побоятся соваться вглубь подземелий. С голоду не помрем — где-то здесь хранится остаток запасов с прошлой луны, когда мы устраивали тут большую сходку. Если поискать, найдется солонина, вяленая рыба и сухари. В лесу полно дичи, если соблюдать осторожность и не появляться вблизи Рунеля. Воды — хоть залейся, в одном из залов бьет родник…
— Какая прелесть, давайте поселимся здесь навсегда! — язвительно предложила Раона. — То есть не навсегда… пока пуантенцы не сведут наши леса на дрова. Тогда еще где-нибудь спрячемся, ага?
Блейри стоило большого труда вновь не сорваться на крик.
— Хеллид, когда они хоть немного оклемаются, отбери тех, кто покрепче. Пусть твои разведчики денно и нощно приглядывают за Рунелем и сообщают нам обо всех передвижениях аквилонцев. Нехудо бы также получить сведения из самого лагеря. Там ведь еще должны оставаться слуги из числа наших собратьев. Подозреваю, что после той ночи они не горят желанием помогать пришлецам из-за Алиманы. И вот что: найди нескольких с хорошо подвешенным языком и знающих все тропы в Холмах. Я хочу, чтобы они, как только смогут, отправились по деревням и всюду, всем, кто соглашается слушать, рассказывали, как аквилонские гвардейцы вероломно убили нашего князя и применили запретную магию, дабы лишить нас могущества и захватить наши леса, — он ухмыльнулся хищной волчьей усмешкой. — То есть сущую правду. Притом как можно более красочно. Во всех ужасающих подробностях, понял?
— Я понял, — отозвался гуль, бесстрастный, как всегда. — Будет сделано.
— А я, значит, останусь согревать твое ложе? — немедленно вскинулась девица Авинсаль.
— Останешься, — ледяным тоном, не терпящим возражений, произнес Блейри. — И отнюдь не потому, что я мерзну по ночам, прибереги свое ехидство до лучших времен. Красться, выслеживать и убивать умеет каждый из нас. В целительстве же несведущ ни один — кроме тебя. Если мне не изменяет память, ты ведь обучалась в «Сломанном мече»?..
…Хеллид исполнил данный ему приказ, как всегда, с величайшей старательностью. На следующий же день его следопыты донесли о пуантенских егерях и арбалетчиках, наводнивших Забытые Леса. По их подсчетам, число прибывших близилось к полутысяче — огромная воинская сила для временно беспомощных рабирийских земель — и вели себя люди так, словно задались целью оправдать наихудшие измышления дуэргар. Летучие егерские разъезды шныряли по окрестным деревням, забираясь все дальше к Полудню. В Рунеле люди развили кипучую деятельность, превратив уединенное поместье в подобие форта и обложив его двойным кольцом дозоров, секретов и пеших патрулей. Любая попытка тайком проникнуть в эту мышеловку равнялась самоубийству. Из поселков же, разбросанных по лесным чащобам, вести приходили все больше тревожные. Гули старшего поколения скончались либо находятся при смерти; Незримая Стена пала; проклятые пуантенцы хозяйничают как хотят, и кое-где уже отмечены случаи мародерства…
Язвительность Раоны не знала границ. Слава Хранителям, у девицы хватало ума не изливать желчь при подчиненных, и с возложенными на нее обязанностями она справлялась блестяще: травяными настоями и нехитрой целительной магией, изученной в колдовской школе, успешно поднимала на ноги пострадавших, раненых и павших духом. По истечении трех дней после Грозы под началом Блейри оказался вполне боеспособный отряд в несколько десятков бойцов — лазутчики Хеллида не теряли времени даром, из окрестных поселений в Двергские Штольни начал понемногу стекаться вооруженный народ.
Очередные дозорные, следившие за озерным лагерем, вернулись с так долго ожидаемыми новостями. С собой они привели очевидца — подростка по имени Дайлир, волей случая оказавшегося в имении на Рунеле. Мальчик не жаловал людей и ждал только подходящего случая, чтобы улизнуть незамеченным. Зато разузнать он успел столько, что слушателям оставалось лишь ахать в непритворном изумлении.