— Ах ты..!
— А нечего было подглядывать, — она, разумеется, уже натягивала бриджи, отбежав на безопасное расстояние.
— Это бесчестно!
— Тебе же не холодно!
Ральд скрипнул зубами с досады. Тебе бы такое «не холодно», умница.
61
Подхватился слитным движением, словно зверь, который только притворялся раненым — и кинулся вдогонку за задорно улепётывающей насмешницей.
— Мне очень интересно, — жалобно мяукнула Рона спустя короткое время, — что ты собирался делать, если бы всё-таки догнал?
Лейральд невозмутимо пожал плечами. Гладкое деревце, по стволу которого взбежала вверх нашкодившая лэсса, на поверку оказалось тонким и неудобным. Ветка, на которой она прикорнула, гнулась, ветер продувал мокрую насквозь сорочку, так что они мёрзли вдвоём — Рона наверху, а мокрый до подштанников немертвый — на страже.
— Ну не убьёшь же ты меня, в самом деле, — закинула она пробный камушек. Ральд с сомнением хмыкнул, — может, разойдёмся миром?
— Это потом, — пообещал он. И, поощряемый непонимающим зябким стуком зубов, пояснил, — после того как ты озвучишь первую часть.
— Первую часть?
— Ну, да. Сперва ты замолишь свои грехи (хотел бы я знать, как), а потом мы, безусловно, разойдёмся миром. Не убивать же тебя…
Но и этот замечательный план провалился с треском — в буквальном смысле сопровождённый сочным хрупаньем здоровой молодой ветки. Рона ещё некоторое время повисела, уцепившись за оставшийся сук и отчаянно перебирая ногами, но замерзшие пальцы проиграли нежеланию признавать свои ошибки, и девушка свалилась… то есть свалилась бы, не подставь Лейральд руки — тоже изрядно одеревеневшие.
Итог оказался плачевным: они оба барахтались на земле, среди песка и травы, отчаянно пытаясь то ли освободиться друг от друга, то ли задушить…
Роне стало жарко. От этих сильных рук, от льдисто-холодных пальцев, касавшихся её тела сквозь тонкую, бесполезную ткань, расходились по коже обжигающие круги, заставлявшие прижиматься сильнее, ближе, откровеннее… да что же это?!
62
— Пусти… — её голос оказался неожиданно тихим и неуверенным.
— Да, — пальцы скользнули по шее, запутались в коротких рыжих волосах.
— Да пусти же… — и Рона сама не смогла побороть искушение тонкими ладонями проследить жесткую линию его скул.
— Хватит, — он дёрнулся, как от удара. Внезапно всё встало на свои места.
Ральд подхватился с земли, помог ей подняться, отряхнул налипшие на безнадёжно испачканную сорочку травинки — всё это с непробиваемо равнодушным лицом. Коротко кивнул, развернулся и ушёл, оставив Рону в изумлении смотреть ему вслед. Ещё не сразу она почувствовала, что пронизывающий ветер от ручья, всё же, неприятно холодит лопатки. Думать о произошедшем не получалось, да и не хотелось вовсе. Хотелось — догнать шагающего широким шагом немертвого, повалить обратно на песок и целовать, пока с лица не сойдёт эта бледная, беспристрастная мина.
Солнце ещё не взошло, когда Тарден, тяжело опираясь о стену, выбрался из комнаты. В просторном, но тёмном помещении он чувствовал себя как в пещере — заваленной неподъёмными валунами, откуда нет выхода. Просторная льняная хламида вряд ли могла быть подходящим одеянием для того чтобы ходить по замку. Однако его собственная одежда пропала ещё в пути, а попросить слуг принести что-нибудь он за незнанием языка не мог, да и не стал бы.
Лэрд Советник услышал его опасливые шаги и насторожился: что понадобилось юноше ночью, одному в коридоре? Нечего было и думать проследить за ним незаметно, а отправлять кого-то из слуг было неразумно — толком не освоившийся в замке друид мог испугаться, решив, что сделал что-то не то. Эйлас поднялся из кресла, расставаясь с мечтой всё-таки подремать немного перед рассветом, и поплотнее запахнул тяжелый домашний халат.
— Тарден, — негромко окликнул он, и тот, вздрогнув, обернулся, — это я, — успокаивающе проговорил Советник.
— Приветствую вас, — синие с прозеленью глаза смотрели с испуганной неуверенностью.
— Не спится? — сочувственно проговорил лэрд.
— А вам? — ответ сошёл бы за дерзость, не будь это сказано печальным, где-то сочувственным тоном.
— И мне, — покорно согласился Эйлас, разглаживая усталую морщинку между бровей.
63
Они вместе поднялись по узким крутым ступеням на Восточную башню; кое-где Советнику приходилось поддерживать юношу под локоть, чтобы он не оступился. И перед ними раскинулись пустоши — вереск в предрассветном тумане блестел благородной сединой, как виски Советника, небо на востоке зеленело, как печальные глаза друида.
— Я видел сон — как вереск тлел,
Покорен. Покорён.
Кто миром правил — не у дел —
Тиран — обожествлён.
Огнём — колючим и слепым,
Отравой, жгущей плоть -
Булат, и сталь и серый дым -
Суров войны господь.
Как мёртвый хруст сухих дерев
Мешался в гулкий стон -
Я слышал траурный напев
Всех тех, кто побеждён.
Клинок, вгрызавшийся в броню,
Огонь, пожёгший лес…
Загнило древо на корню —
Что держит свод небес…
Тарден говорил тихо, бледными губами выплёвывая слова по одному, почти не задерживаясь, чтобы подобрать следующую фразу.
— Хватит, — хрипло и резко проговорил Эйлас, жилистой рукой прихлопнув ладонь юноши к парапету, — ты тоже это чувствуешь, да, малыш? Мне снилось… много раз, — он сжал его тонкие пальцы в своём железном кулаке, развернул, заглядывая в глаза, — так вот. Этого не будет. Ты слышишь? Так не будет.
Друид сморгнул, и из глаз мгновенно исчезла пелена отрешенности, отражавшая заиндевевший вереск.
— Должно быть, вы очень устали, — сочувственно, очень доверительно проговорил он.
— Нет… тебе показалось.
— Вам надо поспать хоть немного, — покачал головой Тарден. Его узкая ладошка в руке Советника была тёплой и успокаивающей.
Куда только девалась бессонница, которую он привык уже считать старческой — оставлявшая ему только краткие минуты беспокойной дрёмы? Глаза Эйласа стали слипаться ещё на лестнице, а оказавшись в собственной комнате, он, казалось, провалился в сон, не доходя до кровати. Ему снился лес, шуршащий зелеными, просвеченными золотыми солнечными лучами, листьями. Там не было ни пожара ни войны.
Тарден улыбнулся, глядя в безмятежное лицо спящего. Этот человек заслужил, пожалуй, хотя бы минуту покоя.
64
— А вообще, знаете ли, по-моему, это не честно, — гостиный зал, полутёмный и мрачный, озарился ровным светом сотворенного Роной магического светильника, — почему всех способных молодых людей учат боевой магии, а меня нет?! — светильник разгорелся ярче, свет робко тронул густую темноту по углам, и отступился.
Лейральд с сомнением хмыкнул и поджал губы. Н-да. Был бы он сам способен к магии — уж наверняка его бы обучили всем премудростям боевого колдовства. И всё же, что-то было особенное в этом тихом, домашнем, не сжигающем огне.
— Ну как? — лэсса наконец добилась освещенности всего зала, и, очевидно, ждала похвалы.
— Светит, — констатировал Ральд, ибо сказать по вопросу ему больше было нечего.
— Всё равно, это занудно, — Рона откинулась в высоком кресле, бесцеремонно уложив ноги в замшевых сапожках, на стол, от чего ткань на бриджах натянулась, подробно обрисовывая стройные изгибы, — можно сделать, например, вот так…
Светильник мигнул, и залил комнату жутковатой мертвенной зеленью. Лейральд подавил смешок — такой правдоподобный зомби предстал его глазам вместо девушки, откинувшейся в кресле. Особенно хорошо удался цвет волос, от природы рыжий, а в этом освещении — пелёсого оттенка хорошо свернувшейся крови.