77
— Я знаю, что ты знаешь, малышка, — согласился Эйлас, — и я тебя не брошу — вот увидишь. И Руад-Исс не так уж далеко. Мы что-нибудь придумаем — вот увидишь…
Он сам не очень-то верил в то, что обещал. Но всё же, отыскал в себе силы вымученно улыбнуться и по возможности строго спросить:
— Кстати, не думай, что я не заметил. Откуда у тебя этот прекрасный синяк на лице?..
Дни понеслись, как вода в быстром течении горной реки. Рона едва успевала запомнить, с кем говорила и о чём.
Зато раз сто ей пришлось повторить, что её никто не принуждает, она делает это по своей воле, скучать она будет не смертельно, а дядю оставляет со спокойной душой — три года — не вечность и Руад-Исс не край земли.
— Дружественный Руад-Исс, — едко цедила она, когда видимо, подосланные служанки или смутно знакомые матроны из подобающего общества начинали причитать, словно провожая её в мир иной.
В день своего рожденья, вместо ожидаемой разгульной пьянки, Рона предстала пред Королём. Его Величество Эйген Третий был исключительно мрачен. Очевидно, такой исход событий был для него неожидан и неприятен.
Вместо ожидаемых слёз в монаршую мантию вперился жесткий взгляд из-под тщательно выведенного магией синяка, и плотно сжатые тонкие губы уверенно выговорили:
— Я достаточно долго была залогом общего мира. И с разрешения Вашего Величества хотела бы вернуться на родину, как можно скорее.
78
Ещё неделя ушла на формирование торжественного эскорта. Как-то раз, пробегая мимо поворота на уютный балкончик, выходящий во внутренний двор, она услышала знакомые голоса, и не смогла отказать себе в удовольствии замереть и послушать.
— Ты забудешь меня, — голос Ингара, который раньше она приняла бы за обреченный, показался откровенно-капризным.
— Нет, — отозвался Верн. А она уже и забыла, как уверенно и проникновенно он говорит.
— Ты забудешь меня, и не вернёшься!
— Вернусь. Обещаю, Ингар. Неужели ты думаешь, что я так просто тебя отпущу?
— А вдруг с тобой что-нибудь случится? Я не смогу этого пережить…
— Я за ним присмотрю, — пообещала Рона, выходя из-за угла и улыбаясь. Отчего-то ей было грустно и немного смешно.
— Вот видишь, — помолчав и сориентировавшись в ситуации, поддержал Ариверн.
— И можешь не волноваться за его супружескую верность, — фыркнула лэсса, и Ингар — к огромному её удовольствию — зарделся, — я ему, в случае чего!.. — она изобразила что-то среднее между удушением и выкручиванием мокрой тряпки.
Верн бесцеремонно сгрёб её в охапку и взъерошил рыжие волосы на затылке.
— Рона, — как бы между прочим спросил он, когда лэсса уже повернулась, чтобы уйти и не мешать влюбленным прощаться, — а кто тебе поставил эту красоту под глазом? Скажи только — мы ему…
— Один немертвый, — упиваясь двойственным значением этого слова, сообщила Рона, — из Бессмертного полка. Он вообще-то мой любовник, но ты можешь попробовать, если хочешь, намять ему бока. А я посмотрю…
Изумленное молчание было ей достойной наградой.
79
Лейральда ей удалось увидеть только мельком. В вечер перед отъездом, когда Рона устала и вымоталась настолько, что уже не было сил оплакивать любимую комнату и старый мохнатый плед, кто-то поймал её за руку в коридоре и утянул в тёмный закуток.
— Лейральд.
— Привет, — сказал он, прежде чем поцеловать её долгим, нежным поцелуем.
— А я думала — это вы уедете, — не умея скрыть детской обиды в голосе, сообщила Рона, — а уезжаю я, — и разревелась.
Проходящие мимо слуги наверняка поминали богов и в очередной раз собирались на поклон к Учителю Ормельну — чтобы изгнал из замка бедокурящее привидение.
— Я найду тебя, — тихо и уверенно пообещал Лейральд, гладя вздрагивающие плечи, — в мире нет больше таких сумасшедших, безумных, шальных и прекрасных принцесс.
— Я не принцесса, — зло выдавила Рона сквозь слёзы, надеясь, что он расслышит её голос из складок собственной куртки.
Утро отъезда выдалось ясным и прохладным. Эйлас стоял, белый как полотно, сожалея, что отказался от успокоительной порции капель, навязчиво предложенной ему доктором. Рядом, отчасти прячась от неприятной для него толпы, отчасти — готовясь в случае чего поддержать под локоть — замер юный друид.
Обязательные в таких случаях подружки утирали традиционные слёзы — Рона готова была поспорить, что у половины из них в платочках для этой цели лук. Учителя, серьёзные и обстоятельные напутствовали уже бывшую ученицу советами.
Ингар подошёл, чтобы придержать ей стремя. Эшта танцевала и хорохорилась — не в восторге от перспективы путешествовать в такой крупной компании, но о другой лошади Рона и слышать не захотела. Менестрель церемонно преклонил колено.
— Отлично. Всегда мечтала, — сквозь зубы пробормотала Рона, но Ингар расслышал.
— Вот, возьми, — и протянул ей что-то зажатое в кулаке.
— Давай, — согласилась она, — только быстро, пока тебя или меня кто-нибудь не приревновал.
Ингар фыркнул, но всё-таки переложил в протянутую ладонь тяжелый серебряный кулон в виде сложного затянутого узла.
— Носи всегда при себе — тогда с небольшой помощью мага мы будем знать, что с тобой всё в порядке, — сказал он и сложил ладони надлежащим образом, намереваясь подсадить её в седло.
Рона, привыкшая вспрыгивать на лошадь без посторонней помощи — и смутно представлявшая, как этой помощью воспользоваться, разумеется, оступилась, чуть не сев бедному Ингару на шею.
— Давай быстрее, пока кто-нибудь не приревновал, — не преминул вернуть шпильку менестрель.
Рона, оказавшись в седле, вознамерилась придумать какой-нибудь столь же едкий ответ… но тут появился Ариверн. Рона закусила губу от зависти. Ей доверили покататься на единороге? Окститесь — это была домашняя корова…
Воин был грозен и прекрасен. А горцевавший под ним зверь — явно не прочь пройтись своими заострёнными копытами по паре-тройке вражеских хребтов. Чёрная шерсть на его боках лоснилась стальным отливом, а аккуратно подстриженную чёлку на лбу разделял раздвоенный рог (поговаривали, что когда-то скакун спас хозяину жизнь, приняв на себя удар нацелившегося на всадника копейщика).
— Ингар, встань, — промычала Рона, от души желая чтобы менестрель произвёл на возлюбленного как можно более благоприятное впечатление. Воин оглянулся, увидел их и, кажется, едва сдержался, чтобы не помахать рукой…
В этот момент она заметила в толпе Лейральда — и прощание юных любовников стало ей глубоко безразлично. Рядом с бароном Ангерном, в неизменном лёгком доспехе замер Первый Рыцарь Бессмертного полка. Он снял шлем, и волосы его полоскались по ветру, как знамя будущего поражения всех возможных врагов. Немертвый стоял, глядя только на неё — как будто не было рядом всевластного и ужасающего барона, не было великолепного Верна на чёрном единороге, не было эскорта в парадных начищенных доспехах, не было пары серых арлекинов, подаренных ей на прощанье командиром полка…
Для него была только хрупкая фигурка, закутанная в травянисто-зелёный бархатный плащ. Цвет она выбрала сама, сказав, что он будет напоминать ей стены Тауэр Мерелль. Рыжие волосы пламенем пожара ловили лучи восходящего солнца.
Рона вздохнула, не в силах надышаться родным, привычным воздухом. Отряд неторопливо двинулся в путь.
Это был последний раз, когда Первого Рыцаря видели по правую руку от Бессмертного барона. Говорили, что той же ночью, впервые в истории Бессмертного полка, оттуда дезертировал воин. Впрочем, имён не называли; никто не знал, кто именно это был.
Конец 1й части.