Он скакал вперед и вперед, безжалостно погоняя лошадь. Он не знал, какой путь избрал Эссекс, но одно было ему доподлинно известно: англичане стремятся как можно скорее оказаться за пределами Шотландского Нагорья. Однако жива ли еще Леонора или же уже пала от рук убийц, Диллон не знал. Ясно другое: по замыслу негодяев леди должна быть убита к тому времени, когда шайка достигнет замка ее отца. Тогда их ложь, которая чуть не стоила жизни Руперту, не вызовет ни у кого никаких сомнений. В конце концов, разве они не благородные английские дворяне? С другой стороны, сам Диллон известен всем англичанам как неотесанный горец-дикарь. Едва станет известно, что Леонора мертва, как вся Англия ринется за ним в погоню.
Хрупкое равновесие мира, установившегося между двумя соседними странами, в таком случае будет навеки нарушено. Возможно, именно благородный порыв предотвратить войну должен был бы сейчас вдохновлять Диллона, однако это было не так. В сердце своем он чувствовал лишь одно желание, лишь одно имя придавало ему силы неустанно двигаться вперед. Леонора. Его прекрасной, нежно любимой Леоноре угрожает сейчас смертельная опасность. Если она погибнет, его собственная жизнь потеряет смысл.
Плотнее запахнувшись в плащ, чтобы укрыться от дождя, Диллон пришпорил лошадь, понуждая ее перейти в галоп.
Леонора подняла капюшон плаща и вышла наружу. Несмотря на дождь, цветущий вереск пряно благоухал в темноте, когда они перешли поле, направляясь к грубо сколоченному хлеву для домашнего скота.
– Позвольте предупредить вас, миледи. – Элджер шагал рядом с ней, высоко держа факел, чтобы освещать дорогу. – Проявите мудрость и будьте осторожны, иначе вы навлечете на себя гнев герцога Эссекского.
– Мне нет дела до Эссекса. Он недостоин своего титула.
– Может быть… Однако, миледи, он обладает громадной властью. И вы еще не достигли безопасных пределов замка вашего любящего отца.
Она остановилась и повернулась, глядя ему в глаза.
– Вы пытаетесь запугать меня, Элджер?
Он пожал плечами, и от улыбки, которая заиграла на его губах, Леоноре вдруг стало не по себе. Странно…
– Просто я полагаю, миледи, что в обществе таких могущественных людей, как герцог и мой отец, вам особенно нужен друг.
– И этим другом готовы стать вы?
Он взял ее свободную от ноши руку в свою и опустил факел так, чтобы видеть глаза девушки. Голос Элджера звучал тихо и обольстительно.
– Если бы вы позволили мне, я стал бы вам больше чем другом.
Леонора вырвала у него свою руку и отвернулась, затем приподняла юбки, чтобы не намочить их в высокой траве, и быстро зашагала к деревянной постройке.
Позади нее раздался голос Элджера, и звучал в нем не только гнев, но что-то еще. Что-то, чего Леонора не могла разобрать. В его словах чувствовалась глумливость, словно он знал какой-то секрет, в который Леонора еще не была посвящена.
– Не забывайте, что я предлагал вам свою дружбу, миледи. Помните об этом, ведь всего через несколько секунд вам так понадобится помощь друга.
Леонора отворила дверь хлева и задохнулась от обычных для скотного двора запахов. Навоз. Земля. Вонючее зловоние множества живых созданий, скученных на столь малом пространстве.
Свиньи, куры и овцы встревожено зашевелились, пока Леонора тщетно всматривалась в темноту, пытаясь рассмотреть семейство, укрывшееся тут от захватчиков-англичан.
– Добрые люди, я принесла вам еду и теплое одеяло, – приветливо окликнула она.
Молчание было ответом на ее слова. Все было тихо, только проблеял ягненок да животные продолжали беспокойно шевелиться.
Леонора сделала несколько шагов вперед, передвигаясь на ощупь, пока рука ее не коснулась противоположной стены хлева. В темноте она обо что-то споткнулась и чуть было не упала. Нагнувшись, она нащупала грубую ткань крестьянской блузы.
– Добрый человек, – мягко проговорила Леонора, – простите меня за то, что я разбудила вас, но я принесла вам еду и теплое одеяло для вашего малыша.
Невыносимое зловоние ударило ей в нос. Леонора пошатнулась – никогда ранее ей не доводилось сталкиваться с такой омерзительной вонью. В ту же секунду она отняла руку и отпрянула назад. Только тут она поняла, что пальцы ее были измазаны чем-то теплым и липким.
– Ну что, нашли вы своих крестьян? – поинтересовался Элджер, появляясь на пороге.