Один из воинов, в ярости оттого, что им помешали повеселиться, бросился к девушке, намереваясь прихватить ее с собой. Но Леонора, склонившись к телу Главаря, вытащила из его спины нож. Из смертельной раны тут же хлынула кровь, обагрив ее руки. Хотя нож был скользким, она схватила его обеими руками и приготовилась защищаться. Видя выражение отчаянной решимости на ее лице, вояка отпрянул и присоединился к своим отступающим товарищам.
В такой позе Диллон и увидел ее, когда последний англичанин спасся бегством. Ее руки и перед разорванного платья были измазаны кровью, волосы рассыпались по плечам, и она уже ничуть не походила на утонченную английскую леди, которую он повстречал в замке ее отца.
Несколько минут она смотрела прямо на него, готовая ножом отразить нападение.
– Не прикасайтесь ко мне! – зашипела она.
– Они сбежали, миледи. Вам больше нечего бояться.
Она продолжала смотреть на него горящими от ярости глазами.
– Я же сказала вам, не приближайтесь. Если вы посмеете еще раз прикоснуться ко мне, я направлю этот нож прямо в ваше поганое сердце.
Диллону не раз приходилось видеть подобное на поле сражений: воинов, ослепленных насилием, приходилось удерживать силой, спасая от неистовства их собственных мыслей.
Он быстро взмахнул рукой и выбил нож из ее онемевших пальцев. Глаза ее расширились. Медленно, словно пробуждаясь ото сна, она моргнула и увидела его.
Диллон наклонился, подобрал нож и сунул его себе за пояс, затем взял ее за руку.
– Они не сделали вам зла?
Хотя голос его прозвучал безразлично, она была тронута его вопросом, хотя сама не знала почему.
– Нет. Они… не успели. Но вы… – Леонора подняла на него глаза. Голос ее задрожал. – Я не понимаю. Они ведь английские воины. Почему же они хотели поступить так с англичанкой, с леди? Неужели они не поняли, что я в беде?
– Да, миледи, такое трудно понять. – Он подумал о всех сражениях, в которых ему довелось принимать участие с юности, о невинных жертвах, которым приходилось выносить невероятные мучения. – Война так ожесточает людей, что они теряют человеческий облик.
– Но я же англичанка. Я всегда верила, что английские воины никогда не… – Она замолчала. Обхватив себя руками, она пыталась унять дрожь. Ей холодно… Ей так холодно…
Ни о чем, не думая, Диллон привлек ее к себе. Она не сопротивлялась. Честно говоря, как ни позорно было ей признаться в этом даже самой себе, она была рада его объятиям. На какое-то мгновение тепло другого тела стало ей необходимым.
Глядя на нее сверху вниз, он обеими руками отвел пряди волос с ее лица. Взгляд его задержался на ее губах, и он вдруг вспомнил тот поцелуй в саду.
Желание прикоснуться к ее губам переполняло его. Даже сейчас он чувствовал их сладость. Но все же… Призвав на помощь всю свою силу воли, он шагнул назад. Ему никогда не следует забывать, кто они такие. Похититель и пленница.
Леонора заметила выражение его глаз. На секунду она испугалась, что он сейчас поцелует ее, как тогда в саду. Теперь, когда она так ослабела, у нее не хватит сил бороться с ним. Но неужели правда, что мгновение назад она сама страстно желала, чтобы он поцеловал ее? Чтобы он обнял и успокоил ее? Неужели именно это было нужно, чтобы спасти ее от холода, вдруг охватившего тело и пробравшегося даже в сердце?
Когда он отступил на шаг назад, она почувствовала себя совсем одинокой. Идиотка, выругала она себя. Затем ее охватила прежняя ярость. И одновременно знакомый уже жар горячей волной заструился по всем ее жилкам.
Взяв за руку, Диллон повел ее туда, где оставил привязанную к дереву лошадь. Со стоическим спокойствием Леонора позволила ему поднять себя и усадить верхом.
Все еще не в силах избавиться от пережитого потрясения, она хранила полное молчание.
Неожиданное столкновение с англичанами заставило Леонору лишний раз вспомнить о том, как опасно ее положение. Даже если ей удастся сбежать от этого горца, она не сможет довериться людям, которых повстречает в своей собственной стране. Она поняла, что одинокая женщина, независимо от ее происхождения, представляет собой на редкость легкую добычу для кого угодно.
Затем она подумала об этом странном человеке, захватившем ее. Силы ему не занимать. Плечи широченные, ноги мускулистые, словно сплетенные из канатов. Ринулся в драку с толпой вооруженных воинов, не выказывая никаких признаков страха, и заставил своих противников в ужасе спасаться бегством. Он так легко приподнимал ее, словно она была малым ребенком. Конечно, он сможет, если ему вздумается, последовать примеру тех отвратительных вояк и заставить ее сделать все, что он ни пожелает. Действительно, есть чего бояться. И все же, хотя ей и было неприятно признаться в этом самой себе, почему-то она чувствовала себя рядом с ним… в полной безопасности. И сама не знала почему.