– Ванну? Ах, Диллон, как чудесно!
Он улыбнулся.
– Я так и подумал, что ты обрадуешься. Они посмотрели на Гвиннит и двух других служанок, которые вошли в комнату, неся в охапке чистые простыни, скляницы и кувшины.
Диллон с улыбкой прикоснулся рукой к щеке Леоноры и, направляясь к двери, сказал:
– Отдаю вас во власть таинственных женских ритуалов.
С помощью девушек Леонора сбросила тяжелый плащ. Если служанки и удивились, увидев, что под плащом на ней ничего нет, они были слишком вежливы, чтобы выдать свое удивление. Точно так же не сказали они ни слова и о синяках, проступивших на коже Леоноры.
Они помогли ей забраться в воду и принялись намыливать ее волосы, в которых запутались листочки и мелкие веточки.
– Ах, как замечательно, – вздохнула Леонора.
– Закройте глаза, миледи, – приказала Гвиннит. – И постарайтесь немного отдохнуть, ведь все испытания остались позади.
Леонору не надо было уговаривать. После всего, что ей довелось вынести и пережить, благоухание душистого мыла, успокаивающее тепло воды и прикосновения ласковых пальцев к коже головы казались неземным блаженством. Вздохнув, она закрыла глаза и откинулась назад, позволяя служанкам ухаживать за собой.
– А вам было страшно, миледи? – застенчиво спросила одна из них.
Не открывая глаз, Леонора пробормотала:
– Да. Я была просто в ужасе.
– Но все-таки вы не убежали, миледи. Флэйм говорит, вы самая храбрая женщина из всех, кого она знает. Ведь вы спокойно могли убежать, а вместо этого остались и помогли ей убить чудовище.
– Шшш, – предостерегла девушек Гвиннит. – Не будем больше говорить о неприятных вещах.
Служанки замолчали, и Леонора была им благодарна. Ей не хотелось разговаривать, не хотелось даже двигаться. Ей было так хорошо лежать неподвижно и чувствовать, как бережные руки ухаживают за ней. Она не знала, сколько минут или часов пролежала в воде, ощущая, как усталость, напряжение и все заботы отступают куда-то далеко-далеко.
– Если вы нырнете, миледи, мы сможем смыть мыло с ваших волос.
Леонора погрузилась под воду и через несколько мгновений вынырнула, смеясь и фыркая.
– Ах, я такая чистая. И я чувствую себя такой посвежевшей, словно отдыхала несколько дней.
Гвиннит отвела мокрые волосы с глаз Леоноры и накинула ей на голову льняное полотенце.
В этот момент в комнату вошла еще одна девушка и разложила на кровати все детали женского туалета.
Как только Леонора вылезла из лохани, ее завернули в льняные простыни и подвели к одному из кресел, стоящему перед огнем. Она села и, откинувшись, сидела так, окутанная простынями, а поверх них – пушистыми мехами, пока служанки расчесывали ее спадавшие ниже пояса волосы, ожидая, когда длинные локоны совсем высохнут. Затем Леонору усадили перед зеркалом, а волосы уложили в затейливую прическу, в которой украшенные драгоценными камнями гребни удерживали непокорные пряди.
– Ваша одежда, миледи.
Гвиннит помогла ей надеть прекрасную, расшитую чудесным узором рубашку и нижние юбки, за которыми последовало аметистовое платье, то самое, что было на Леоноре в день ее похищения из замка отца. Платье было тщательно вычищено и старательно зашито почти незаметными, ровными стежками.
– Ах, миледи, как же замечательно вы выглядите!
– Спасибо тебе, Гвиннит. И спасибо всем вам, – добавила Леонора, обращаясь к другим служанкам, – спасибо за все, что вы сделали, чтобы мое возвращение домой стало таким приятным.
Служанки обменялись быстрыми, многозначительными взглядами, услышав сказанные Леонорой слова. «Возвращение домой…» Неужели леди не догадывается, какую тайну она только что приоткрыла им?
Однако не успели служанки заговорить, как отворилась дверь. Увидев милорда, они поспешно поклонились и вышли из комнаты.
Леонора, рассматривавшая в зеркале свое отражение, увидела, как сзади к ней подходит Диллон. На мгновение они застыли, наслаждаясь видом друг друга.
Диллон переоделся – на нем была чистая рубашка из мягчайшего льна, открытый ворот которой позволял видеть край поросли темных волос на его груди. Широкие рукава не могли скрыть могучие мускулы его плеч и рук. Плотно облегающие черные бриджи были заправлены в высокие сапоги. Капельки воды все еще поблескивали в его волосах.
Он стоял, любуясь шелковистым отливом ее кожи после купания. Теперь, когда волосы Леоноры были уложены по последней моде, а соблазнительные изгибы и округлости ее тела оказались скрытыми под элегантным платьем, она снова превратилась в холодную англичанку с царственной осанкой, которую он увидел в день их первой встречи. Величественную и такую желанную.