Он быстро взмахнул рукой и выбил нож из ее онемевших пальцев. Глаза ее расширились. Медленно, словно пробуждаясь ото сна, она моргнула и увидела его.
Диллон наклонился, подобрал нож и сунул его себе за пояс, затем взял ее за руку.
– Они не сделали вам зла?
Хотя голос его прозвучал безразлично, она была тронута его вопросом, хотя сама не знала почему.
– Нет. Они… не успели. Но вы… – Леонора подняла на него глаза. Голос ее задрожал. – Я не понимаю. Они ведь английские воины. Почему же они хотели поступить так с англичанкой, с леди? Неужели они не поняли, что я в беде?
– Да, миледи, такое трудно понять. – Он подумал о всех сражениях, в которых ему довелось принимать участие с юности, о невинных жертвах, которым приходилось выносить невероятные мучения. – Война так ожесточает людей, что они теряют человеческий облик.
– Но я же англичанка. Я всегда верила, что английские воины никогда не… – Она замолчала. Обхватив себя руками, она пыталась унять дрожь. Ей холодно… Ей так холодно…
Ни о чем, не думая, Диллон привлек ее к себе. Она не сопротивлялась. Честно говоря, как ни позорно было ей признаться в этом даже самой себе, она была рада его объятиям. На какое-то мгновение тепло другого тела стало ей необходимым.
Глядя на нее сверху вниз, он обеими руками отвел пряди волос с ее лица. Взгляд его задержался на ее губах, и он вдруг вспомнил тот поцелуй в саду.
Желание прикоснуться к ее губам переполняло его. Даже сейчас он чувствовал их сладость. Но все же… Призвав на помощь всю свою силу воли, он шагнул назад. Ему никогда не следует забывать, кто они такие. Похититель и пленница.
Леонора заметила выражение его глаз. На секунду она испугалась, что он сейчас поцелует ее, как тогда в саду. Теперь, когда она так ослабела, у нее не хватит сил бороться с ним. Но неужели правда, что мгновение назад она сама страстно желала, чтобы он поцеловал ее? Чтобы он обнял и успокоил ее? Неужели именно это было нужно, чтобы спасти ее от холода, вдруг охватившего тело и пробравшегося даже в сердце?
Когда он отступил на шаг назад, она почувствовала себя совсем одинокой. Идиотка, выругала она себя. Затем ее охватила прежняя ярость. И одновременно знакомый уже жар горячей волной заструился по всем ее жилкам.
Взяв за руку, Диллон повел ее туда, где оставил привязанную к дереву лошадь. Со стоическим спокойствием Леонора позволила ему поднять себя и усадить верхом.
Все еще не в силах избавиться от пережитого потрясения, она хранила полное молчание.
Неожиданное столкновение с англичанами заставило Леонору лишний раз вспомнить о том, как опасно ее положение. Даже если ей удастся сбежать от этого горца, она не сможет довериться людям, которых повстречает в своей собственной стране. Она поняла, что одинокая женщина, независимо от ее происхождения, представляет собой на редкость легкую добычу для кого угодно.
Затем она подумала об этом странном человеке, захватившем ее. Силы ему не занимать. Плечи широченные, ноги мускулистые, словно сплетенные из канатов. Ринулся в драку с толпой вооруженных воинов, не выказывая никаких признаков страха, и заставил своих противников в ужасе спасаться бегством. Он так легко приподнимал ее, словно она была малым ребенком. Конечно, он сможет, если ему вздумается, последовать примеру тех отвратительных вояк и заставить ее сделать все, что он ни пожелает. Действительно, есть чего бояться. И все же, хотя ей и было неприятно признаться в этом самой себе, почему-то она чувствовала себя рядом с ним… в полной безопасности. И сама не знала почему.
Затем еще одна мысль пришла ей в голову. Успокаиваться нельзя. Если сейчас она и находится в полной безопасности, все равно, пока она остается его заложницей, ей постоянно будет угрожать опасность. Она знала, что с силой Диллона Кэмпбелла ей не справиться, но она должна исхитриться и придумать способ бежать прежде, чем они покинут Англию. Если она не вернется как можно скорее к своему отцу, сердце его будет навсегда разбито.
Когда, наконец, они выехали из леса, на землю уже опускалась ночь. Диллон погнал лошадь по проторенной тропинке, залитой сейчас лунным светом и оттого казавшейся похожей на узкую ленту. Как только они оказались поблизости от какой-то деревни, он свернул с тропинки и поехал напрямик через луг. Когда же деревня осталась далеко позади, они снова вернулись на ровную дорогу, укатанную колесами повозок и избитую копытами сотен лошадей.
Тело Леоноры бурно протестовало против бесконечных часов, проведенных в седле. Однако, несмотря на боль и страшное неудобство, она не доставила своему похитителю удовольствия услышать ее жалобы. Сжав зубы, она смотрела прямо перед собой, твердо решив терпеть и молчать.
Но постепенно, под неостановимое цоканье копыт, девушка стала погружаться в дремоту. Смешав все ее планы, сон все-таки одолел ее.
Диллон изо всех сил боролся с неодолимым желанием остановиться и отдохнуть. Руки его онемели, пальцы почти ничего не чувствовали Многочисленные раны причиняли ему мучительную боль.
Сильно ослабевший от потери крови, он не решался сделать передышку, пока они находились в Англии. Хотя воинов лорда Уолтема было не видно и не слышно, он понимал, что погоня преследует его. Лорд Алек Уолтем обладает немалым состоянием и значительным влиянием. Король называет его своим другом. Лорд Уолтем наверняка собрал под свое командование большую силу и начал поиски своей дочери.
Диллон посмотрел на девушку, которую захватил. Пленница прислонилась к нему и без поддержки могла бы упасть. Он приподнял ее и усадил на лошадь боком, но она даже не открыла глаз.
Леонора дрожала, и он накинул на нее полы своего плаща, завернувшись в него вместе с ней. Руки ее обвились вокруг его талии, она вздохнула и уткнулась лицом в ямочку у основания его шеи. Он ощутил, как губы ее скользнули по его шее, и внезапно почувствовал почти необоримый, мощный зов желания.
Мрачная улыбка искривила его губы. Если бы эта леди узнала, что она делает с ним, наверное, она была бы в ярости – словно котенок лесной кошки.
Он не мог отрицать, что она держалась намного лучше, чем он ожидал. В конце концов, она лишь хрупкая, изнеженная англичанка, леди, которую с рождения баловали и лелеяли, так что вряд ли она привыкла к подобным приключениям. Вместо хнычущей истеричной девчонки он столкнулся с железной волей, готовой бросить ему вызов. Он вспомнил, что, оказавшись перед лицом шайки оборванных солдат, Леонора не сломалась, а начала сопротивляться. Он надолго запомнит образ леди, встречающей своих мучителей с ножом в окровавленных руках. Диллон посмотрел вниз, на ее изорванное, в пятнах грязи платье, на темные волосы, рассыпавшиеся в беспорядке и обрамлявшие безмятежное во сне лицо. Губы ее слегка приоткрылись, и он почувствовал на своей щеке ее теплое дыхание. Господь Всемогущий, она великолепна. И опять он обругал себя за подобные мысли. Ему ненавистно все английское, даже если это отважная красавица вроде Леоноры. Ему можно лишь уповать на то, что неистовая любовь лорда Уолтема к своей дочери обеспечит безопасное возвращение его младших братьев. От мысли о том, что братья его томятся сейчас в подземелье, в плену у англичан, глаза его вновь загорелись гневом. Будь прокляты все англичане! И будь проклята эта женщина – за то, что, пусть и всего на мгновение, заставила его забыть о том, как сильно он ненавидит их всех.
Он сориентировался по звездам и повернул лошадь с проторенной тропинки. Очень скоро он снова будет на шотландской земле.
Глава шестая
Услышав, как где-то неподалеку хрустнула ветка, Диллон резко натянул поводья и поспешил укрыться под деревом.
Это неожиданное движение разбудило Леонору, и она в смущении огляделась. Почему руки ее обнимают горца за талию? И давно ли ее губы касаются его шеи?