Из-за густых кустов вышла маленькая ручная лань с золотым колокольчиком на шее. Тряхнула пушистыми ушами, подошла ближе, аккуратно ставя тонкие ноги с крошечными копытцами на траву, доверчиво ткнулась мокрым носом в руки Арэлл. Выпрашивала лакомство.
В этом саду не было ничего необычного, кроме того, что он был частью дворца. Высокий купол с тысячами прозрачных стекол закрывал его от настоящего неба. Система насосов подавала сюда воду, откачивая ее из реки, протекающей в долине, и дождь в саду тоже никогда не шел.
Лань повела чутким ухом и вдруг прыгнула за кусты, из которых появилась. Тонко звякнул колокольчик на ее шее. Арэлл вздрогнула от неожиданности и тут же услышала за своей спиной негромкий бархатный голос. Обернулась и застыла. Рядом стоял демон. Высший, естественно. У этих существ тоже была сложная система иерархии. Обычным, незнатным, не разрешалось разгуливать по дворцу, им принадлежали только дома бедных граждан в нижней части города.
Демон был одет в черную тогу с пурпурной полосой от ворота до нижнего края. Широкий рубиновый пояс, на шее — круглый золотой амулет с непонятным изображением. На ногах красные калцеи[12]. Наглость, с какой этот незваный гость вырядился в костюм старинного патрицианского рода, поражала. Впрочем, они были хозяевами, одевались как хотели и во что хотели.
Арэлл почувствовала себя так, будто была сделана из стекла. Прозрачной. Демон мог видеть ее насквозь, читая мысли и наслаждаясь человеческими чувствами.
— Какая неожиданная встреча. Я не хотел нарушить ваше уединение, прекрасная нимфа.
— Вы не нарушили. Я уже ухожу.
Лучше бы он был зверем с когтями и клыками, чем любезным господином в черных одеждах. Это только оболочка. Он не человек. Он не должен говорить по-человечески. Незваный гость усмехнулся, слыша то, о чем она старалась не думать.
— Не нужно считать нас зверьми. Хищниками, которые уничтожают все живое. Хотя уничтожить вас было бы очень приятно.
Арэлл не вздрогнула, не пошевелилась, глядя прямо в привлекательное, молодое лицо существа. Он указал на скамью:
— Вы позволите?
Девушка отодвинулась. Может быть, слишком поспешно, но демон не обратил на это внимания, усаживаясь рядом. Щелкнул пальцами. Возле его руки возник столик на тонкой ножке, где стоял блестящий белый сосуд с длинным изогнутым носиком и две маленькие чаши с крошечными ручками. Обе были наполнены черной жидкостью, над которой вился пар.
— Прошу вас, угощайтесь.
Арэлл не чувствовала себя настолько безумной, чтобы пробовать демоническое питье. Но чаша, стоявшая на тонком, почти прозрачном крошечном блюде, оказалась у нее в руках. Демон рассмеялся:
— Не бойтесь. Это не яд. И не черная грязь Гадэса[13]. Он смеялся над ней, и она должна была вести себя достойно.
— Что это за материал? — Арэлл провела пальцем по краю чаши. — Не мрамор, но…
Демон скривился презрительно:
— Вы тут все помешались на своем мраморе. Это фарфор, девочка. Тонкий, изысканный и очень хрупкий. Но вы, к сожалению, так и не научитесь его делать. Эту посуду лепят из… хм, глины в одной далекой стране маленькие, умелые, терпеливые люди. Забавно, не правда ли?
Она не поняла, что в этом забавного, видимо, демон думал о чем-то своем.
— Перестань заслонять от меня свои мысли. Я хочу знать, о чем ты думаешь. И пей. Этот напиток просветляет сознание, освежает чувства и возбуждает.
Арэлл поставила чашу из фарфора обратно на столик, стараясь, чтобы ее руки не дрожали, и поднялась:
— Благодарю вас, но…
И тут на нее навалилась тяжесть руки демона и его магическая сила. Девушка опустилась на скамейку, чувствуя слабость, бессилие, равнодушие. Холодные пальцы держали ее за шею.
— Я не люблю, когда мне противятся, — промурлыкали над ней вкрадчиво.
Было все равно, что случится дальше, но рядом вдруг прозвучал голос Гая, верного до безрассудства телохранителя.
— Эта женщина принадлежит лудию Клавдию.
— Эта женщина принадлежит мне! — проревел демон, теряя весь свой благородный лоск. — Так же как и твой тупоумный Клавдий, и ты, смертный. И весь этот ничтожный сарай, который вы называете дворцом!
Арэлл отпустили, и она упала на скамейку, браслеты на ее руках звякнули о камень. Гай стоял напротив демона. Ему хватило ума не направлять на врага копье, но отчаянно-решительный вид телохранителя обещал тому немедленные неприятности.
— Хотел бы я знать, как ты, дубина, собираешься помешать мне. — Демон с искренним любопытством уставился на человека.
Гай не ответил, закрывая собой Арэлл и крепче сжимая копье.
— Что ж, — решил гость с усмешкой, — если ты не хочешь с ней расстаться, придется забрать вас обоих.
Девушка не испугалась. Равнодушный покой, накативший на нее, не позволил осознать угрозу до конца. Куда забирают демоны? Вниз? В темный, мрачный, убийственный для людей мир.
Клавдий появился неожиданно, почти как та самая лань вынырнув из-за кустов, и мгновенно понял, угадал грядущие события. Арэлл, лежащая на скамье в полубессознательном состоянии, самоубийца Гай и нежданный гость, готовый перейти в последнюю стадию ярости.
— Господин! Повелитель! Божественный Некрос! Сиятельный! Чем вас разгневали эти люди?! — Клавдий сам понимал, что заговаривается. Безумие называть темное существо сиятельным, а тем более божественным. Давно забытые предрассудки всплыли вдруг из глубин древней памяти. Впрочем, сейчас главное говорить нужным тоном — не важно о чем. Чтобы речь журчала, перекатываясь на особо метких выражениях, и ублажала слух этой властной твари. Не зря же столько денег заплачено учителю риторики. И конечно, упасть на колени. Слава Фортуне, он не страдал отсутствием гибкости позвоночника. И Клавдий говорил, убеждал и умолял. Простить глупую девушку и не в меру ретивого слугу. Кажется, у них там, внизу, тоже есть слуги. Она неразумна, дика, никогда не видела великолепных темных господ этого мира. Готов поклясться, господин, она вообще не поняла, кто перед ней. «Ну подтверди, хотя бы кивни!» Но Арэлл, упрямая, гордая до зубовного скрежета, смотрела холодно и равнодушно. Все она понимала. А не знала только того, как нужно бояться. Для чего нужен страх… Статуя из золота и слоновой кости… Но сейчас не время думать об этом… А слуга — Повелитель, он всего лишь выполнял приказ защищать и охранять. Да, у нас верные слуги… слишком верные.