Демон стоял, посверкивая глазами, наливающимися подземным пламенем. Жуткое зрелище. Как будто в зрачках начинают вскипать маленькие озерца расплавленной меди. И продолжал твердить одно и то же:
— Я намерен забрать ее.
— Господин, десять… двадцать рабынь… самых лучших. Вместо ее одной.
— Неужели она так дорога тебе, Клавдий?
Да, элланские хрисоэлефантинные статуи всегда ценились очень высоко. Их везли через море завернутыми в дорогие мягкие ткани, забитыми в ящики, чтобы не повредить бесценные материалы, не поцарапать тонкие золотые пластины. Ее тоже привезли из-за моря. Целую, нетронутую, ни одного изъяна, кроме ледяной гордости…
— Она дорога мне, господин.
— Что ж, это говорит только о твоем хорошем вкусе. Как ты подумал… статуя? Тогда потрудись завернуть ее как следует. Мой дом тоже нуждается в хороших украшениях.
Значит, остается последнее средство.
Клавдий рванул цепочку, висящую на груди, ногтями подцепил крышку медальона и вытряхнул на ладонь золотой круг с письменами, отсвечивающими красным.
— Вы не можете забрать ее, господин. Сам Великий Инквизитор позволил мне взять ее.
Демон дернулся, оскалил клыки, выросшие вдруг среди человеческих зубов.
— Инквизитор?! Смертный, если ты соврал, я разорву тебя на куски и разбросаю их по всему дворцу. Покажи!
Дрожащей рукой Клавдий вложил круг в протянутую ладонь демона. «Печать» была подлинной. И сын императора предпочитал не вспоминать, как ему удалось получить ее.
Гость рявкнул что-то на незнакомом языке, зло сверкнул глазами, швырнул разрешение на землю и исчез. Растворился в воздухе…
Клавдий смотрел, как Гай опустил копье, оперся на него, словно на посох, убрал за край кирасы кулон на цепочке — плоскую медную сферу с тонкой сеточкой рисунка. Смутно знакомого рисунка… Похоже, ноги его не держали. Арэлл тихо застонала, села, оперлась дрожащей рукой о скамейку. Лудий схватил чашу с остывшей темной жидкостью и выпил ее залпом.
— Не надо… не пей, — запоздало прошептала девушка, белой тонкой рукой растирая горло. Тоже белое, с очаровательной ямочкой между ключицами…
— Дура! — крикнул Клавдий, швырнул пустую чашу, и та со звоном разбилась о мрамор тропинки. — Это кофе! Любимый напиток Некроса! Никто не собирался тебя травить!
— Не смей на меня кричать! Я не твоя рабыня! — Голос ее был все еще хриплым, но непомерное достоинство уже звучало в нем.
Конечно, она готова быть рабыней кого угодно, только не его.
— Ты понимаешь, что я только что спас тебя?! Тебя и его! — Сын императора ткнул пальцем в сторону телохранителя. Тот уже совсем пришел в себя. Лицо под шлемом мрачное, вызывающе спокойное. Человек, только что выполнивший свой долг. С честью. — Арэлл иди к себе, — на удивление для себя самого спокойно произнес Клавдий. — Убирайтесь оба! — Голос недостойно сорвался на крик. Но в нем прозвучала не благородная ярость, только беспомощность и злость. Арэлл поднялась, качнула золотоволосой головой и медленно удалилась, выплыла из сада. За ней бесшумно ушел верный телохранитель-тень.
ГЛАВА 4
Предсказание
С самого утра невеста наследника бесцельно металась по своей комнате. Опрокинула резной столик, разбила кратер[14] с вином. На полу растеклась винная лужа, и в ней отразилось солнце.
Сегодня было необычайно яркое солнце. Оно заглядывало во все уголки дворца, его отблески сверкали на посуде, на белом мраморе стен, на кирасе Гая. И переносить этот блеск было невозможно.
— Ненавижу! Ненавижу их! — в ярости шептала Арэлл, потому что кричать было нельзя. — Ненавижу демонов! Убить! Убить их всех!
— Их невозможно убить, — прозвучал спокойный голос телохранителя. — Они неуязвимы.
— Неправда! — Девушка повернулась к нему, но тут же зажмурилась. Огненный диск солнца сиял на металлической груди Гая и на мгновение ослепил.
Нужно было подождать, пока перестанут мерцать разноцветные круги перед глазами. И продолжить уже спокойнее:
— Мы не знаем, как их убить, но это не значит, что они неуязвимы.
— Лурия Арэлл…
— Нет! Стой там, где стоишь! — Она замахала на верного телохранителя, попытавшегося приблизиться. — Не подходи. Это солнце… оно так сверкает!
— Сегодня нет солнца. На небе тучи.
Смотреть на него было по-прежнему больно, но девушка подняла голову, прищурилась.
— Почему же я вижу все… так… — Она обвела пальцем в воздухе сверкающий силуэт Гая.
— Как вы себя чувствуете? — Тревога, скрытая под ненавязчивой заботой, могла кого угодно довести до безумия, но пришлось сдержаться.
— Ты тоже считаешь меня сумасшедшей?
Он отрицательно покачал головой, улыбнулся. И тут же замер, лицо стало непроницаемым, глаза — пустыми.
Послышались шаги, и через несколько мгновений перед Арэлл предстал Клавдий. Чисто выбритый, довольный, благоухающий, с огромной связкой свежесрезанных цветов. Темно-бордовых, почти черных роз. Вокруг них тоже сверкал белый ореол.
— Арэлл, дорогая… — Лудий окинул взглядом комнату, оценил размеры беспорядка. Приподнял идеально изогнутую бровь. — Надеюсь, тебя не расстроила эта неприятность с Высшим?
— Расстроила, — упрямо возразила девушка. — Но я не хочу говорить об этом.
— Вот и хорошо. Меня радует твое благоразумие. Возьми Цветы. Они прекрасны, так же как и ты.
— Нет! — Невеста с отвращением отвела его руку с букетом в сторону.