Всё! Успела! А вот и угощение.
То, что готовится мясо, причём жареное на каком-то добротном пищевом жире, Сашка унюхал давно. Потом манипуляции с котлом тоже не утаились от взоров разведчика. В общем, он рассчитывал на плов и буквально захлёбывался слюной от вожделения.
А это оказалась просто пшённая каша и просто жареное мясо. Скорее всего — баранина, он не был готов к тому, чтобы на основании органолептических данных сделать квалифицированное заключение. Кушать хотелось сильнее, чем знать правду. Беседа за едой не велась — таков обычай. Деловито поели, вежливо рыгнули — Муус предупредил, что так надо — и засобирались. Гостей никто не удерживал, не уговаривал погостить или хотя бы переночевать и дождаться утра, чтобы ночь не застигла их в дороге.
Нике подарили плащ из войлока. Жёсткий и неудобный, он совершенно не годился для того, чтобы скатать его и уложить в седельную суму. Щенка для Сашки уже держали, чтобы подать, когда он взгромоздится в седло, и на сворке три замечательных барана, предназначенных в подарок Нюте, готовы в дорогу. Вот по их поводу и произошла короткая дискуссия между его спутницей и хозяевами, лица которых сначала опечалились, а потом озарились радостью.
Баранов увели, и принесли длинный овчинный жилет, который свернули в плотную скатку и укрепили за седлом. Сказаны слова прощания, и копыта лошадок негромко забарабанили по поверхности земли. Хорошо, до темноты они успеют вернуться домой.
Лобастый смешной щенок, глядя печальными, почти человечьими глазами, долго мостился на Сашкиных коленях, а потом нашел удобное положение и затих, засопел, казалось, заснул, тихо поскуливая.
Лошадки шли коротким галопом, что, кстати, довольно тряско, и Сашке, не вполне освоившемуся с эти транспортом, оставалось только пожалеть о том, что в это путешествие поехал он, а не Лёшка. От тряски, в голове его рождались полусны, полумысли-размышления. Некстати вспомнилась Татьяна, и сердце предательски заныло.
Равнинная часть пути стоила ему героических усилий, но, достигнув заросших лесом пологих склонов, перешли на шаг, и сразу стало легче. Можно и поговорить.
Саша решил, что неплохо бы было расшевелить задумчивую Нику, не зря же он слыл опытным сердцеедом. Как и большинство мужчин, он не отличался особой наблюдательностью, и о том, что Ника и профессор не просто коллеги и друзья, ещё не догадался.
— А ты знаешь, эти местные пастухи — люди как люди, — поделился он своим наблюдением со спутницей.
Ника, словно очнулась от созерцания какого-то предмета в глубинах своего внутреннего мира и выдала.
— Традиционное мировоззрение хакасов зиждется не на мистике, не на фантастических измышлениях, не на выдуманных догмах, не на слепом страхе и суевериях, а на опыте, знаниях, логике, и, немножко, на интуиции, на наблюдении за природными ритмами и, ты не поверишь — космическими циклами.
Парень посмотрел на неё обалдело.
— Что в головах у этих женщин? — пронеслась мысль. И дальше — вслух. — Ты чего так сразу?
— Пойми, мы там из своего двадцать первого века думаем про предков, что они ничего не знают и ничего не понимают. А на самом деле они такие же, как мы. Только сильнее и изобретательней. Ты бы видел, как связан каркас их юрты!
Иди, пойми этих женщин.
Он только настроился на продолжение охмурения, как девушка без перехода продолжила:
— Хотя, собачка — тоже хорошо. Жить будет веселей.
Тени заметно удлинились, и стало казаться, что справа в редколесье метнулись волчьи силуэты. Сашка выхватил саблю, притороченную за спиной рукояткой над правым плечом, как в фильмах про грозных воителей. И порезался. Обидный глубокий порез на шее, хорошо, что артерию себе не перехватил. Ника залепила это место пластырем. Пока она возилась с его раной, Сашка сделал попытку обнять её и получил такой подзатыльник, что у него не осталось и тени сомнения, что сделай он ещё одно неверное движение, и она просто испепелит его взглядом. Извинившись, он отстранился, и дальше они поспешали молча.
А силуэты, похоже, были просто тенями.
— Привет, Ника, прекрасно выглядишь, — Сергей Анатольевич берёт под уздцы лошадок прибывших. — А кого это вы нам привезли?