Так что сапожки для дочки пришлось выбрать поношенные, те из которых вырос один из учеников. Шаровары тоже сама сшила из прихваченной из дома ткани по местным выкройкам, пропорционально уменьшив. Сходным образом решила и вопрос с верхней одеждой — рубахой, жилетом и длинным летним пальто для верховой езды — кафтаном, как его называют историки. А заодно соорудила для дочки пого. Это такой щиток на грудь, что полагается замужним женщинам. По форме и положению напоминает пластинку, что носили на шее патрульные фашистских оккупантов из фильмов про Отечественную. Только делается оно не из металла, а из ткани, и по лицевой стороне на нём вышивка со значением.
Чтобы не мучиться, гадая, какой узор что символизирует, вышила Чебурашку. Такого тут точно нет ни у кого. А если кто-то поинтересуется значением, можно объяснить, что это символ внимания.
Лошадки оседланы, сумы собраны. Винтовки в седельных кобурах вниз стволами. Золотистые косички Наташки подвязаны колечками за ушами, а на Лёшкиной стриженой макушке красуется войлочный колпачок с короткими загнутыми вверх полями.
Начало дороги знакомо. Через луговину, что просматривается с вершины над пещерой. Тут речка с бродом. Ниже по течению мостик в четыре бревна, под которым спрятана их ненапорная ГЭС. Плавный подъём, перелесок и участок летней степи, пощипанный коровами из той самой глинобитной деревушки, что принадлежит всаднику Тимиру. Тут проживает знакомый гончар, исполняющий хитрые мамины заказы. И русская женщина Бася с разрезанным и зашитым Нютой животом. Да и другие здешние жители не раз им встречались.
Если взять правее через невысокую заросшую гряду, то за её противоположным склоном откроется та самая просторная поляна, которую теперь все объезжают стороной. Род Кучука, который подвергся здесь нападению монгольского отряда, говорят, откочевал далеко на север в леса. У них было мало скота, и зима для них прошла трудно, как рассказывают люди.
Поля рядом с посёлком невелики. В этих местах пасётся слишком много скота, поэтому посевы огорожены в три жерди, привязанные к столбикам. Наташа внимательно рассматривает созревающий ячмень. Неважная у него урожайность, однако. Стебли растений торчат из земли редко. Видимо всхожесть у семян неважная. Сергей Анатольевич говорил, что по его прикидкам центнеров пять с гектара здесь собирают в урожайные годы.
А ещё кунжут на масло, понемногу ржи и пшеницы. На глаз видны участочки, где крестьяне сажают для себя, а где просторные клинья владельца этого надела — всадника. Вот тут преобладает ячмень. Несомненно, его так много выращивают для лошадей — важнейшего компонента воинского снаряжения.
Наташа не просто едет. Она смотрит и анализирует. Немногим историкам довелось побывать во времени, которое раньше изучали по древним рукописям и черепкам.
— Смотри! Отвальный плуг, — нарушает её сосредоточенность Лёшка. Точно, покрытый травой участок сейчас перепахивается, видимо тут был пар, и теперь крестьянин переворачивает землю, чтобы она отдохнула перед севом озимых. Агротехника древних — важный компонент их жизни.
Плуг с деревянными колёсами выглядит достаточно сложным сооружением. Берёт он глубоко, но не широко, и, увлекаемый одной рослой лошадкой, идёт быстро. Понятно — не целину поднимают.
Закончились поля посёлка, за ними выгоны. Тут пасутся бычки этого года рождения. Они уже хорошо подросли. А впереди видны новые посевы, видимо принадлежащие жителям другой деревни, домики которой уже виднеются впереди. Дорога — просто полоса вытоптанной земли, сухой и пыльной — ведёт на восток. Они проедут мимо пресного озера Иткуль, оставив его слева, и повернут на юго-восток, чтобы выбраться к Енисею где-то в окрестностях рек Ерба или Тесь. По всем прикидкам тут должна быть хорошая дорога на юг, может быть даже оборудованная постоялыми дворами.
Денег у них ещё немного имеется, так что на собственной шкуре ознакомятся с местным гостеприимством. Пора, однако, входить в этот мир, сживаться с ним и разбираться в том, что тут происходит.
Заночевали в маленьком селении буквально на четыре семьи. Тут не наблюдалось дома, размер которого говорил бы о том, что в нём обитает человек владетельный — всадник или кто-то другой из военных, кормящихся здесь с надела, полученного в связи с несением службы. На ужин была отварная баранина и мелкий горох — невкусно, но питательно. Лошади паслись в загоне, а разговор с хозяевами как-то не заладился. В уплату взяли с них одну единственную ракушку каури, что, считай, цена чисто символическая.