– Когда-нибудь придет время и все заговорят обо мне, – похвастался он своему школьному приятелю Джимми Люису.
Джимми выкатил глаза:
– Да, а у меня будут во-от такие сиськи. Насмешки над ним не прекратились, и когда он начал работать у Оуэна.
– Слушай, парень, – смеялись другие механики, – чем поднимать машину, мы тебя под нее подсунем.
Он проглатывал их насмешки. Несмотря на свою молодость, он уже научился кое-чему от жизни. «Скромность прячется глубже всего», – писал Ницше в «Самом спокойном часе». Тодд Ницше не читал, но уже знал, что порой в жизни ты оказываешься по уши в дерьме.
Он мечтал о работе механика. Машины стали его страстью даже раньше, чем женщины. А где еще узнать все о машинах, как не у Оуэна, крупнейшего производителя машин во всей округе.
– Ну-с, молодой человек, – спросил его Оуэн на собеседовании, – каковы ваши жизненные планы?
– Хочу стать лучшим механиком в Лондоне, – не раздумывая ответил Тодд.
Оуэн рассмеялся.
– Ну, не знаю, как насчет лучшего, а хорошего механика мы из тебя сделаем. Если, конечно, ты согласен попотеть. На это уйдет пять лет. Ну, а что потом?
У Тодда замерло сердце. Высококлассный механик – высокая ступень на общественной лестнице. Тогда и над малым ростом никто не будет смеяться. На него будут смотреть как на мастера. Он станет, наконец, человеком!
– Это еще не скоро, мистер Оуэн, – осторожно отвечал он. – Там видно будет.
Добродушная улыбка одобрения мелькнула на лице Оуэна.
– Ну ладно, – кивнул он. – Ближе к делу. Тут у нас шесть подмастерьев. Толковые ребята. Ты с ними быстро сойдешься. В конце концов, не так уж много места ты собой занимаешь.
Он, может, и быстро сошелся бы с ними, если бы не Ред Хиггинс, рыжий, долговязый парень лет восемнадцати, ставший для Тодда врагом номер один. Он никогда не упускал случая посмеяться над Тоддом. Как правило, на все шутки Тодд отвечал хладнокровной усмешкой, которой позавидовал бы сам Ницше, но он понимал, что рано или поздно одними словесными шутками дело не ограничится.
Через шесть недель его предчувствия подтвердились. Ред с двумя дружками загнал его в угол красильной.
– Эй, коротышка, – усмехнулся Ред, держа в руках банку с нитрокраской. – Давай тебя немного покрасим. С цветными волосами ты будешь смотреться лучше.
Пока Ред снимал крышку с банки, его дружки попытались заломить Тодду руки. Но школьные битвы выработали у Тодда мгновенную реакцию. Он попросту стряхнул их с себя. Левой пяткой он так наступил на ногу одного из парней, что тот запрыгал, держась за ступню. Второй получил удар головой в лицо, а Ред – коленом в пах. У Реда перехватило дыхание, и он согнулся пополам, подставив шею под новый удар сцепленных рук Тодда. Ред вскочил и набросился на него, но Тодд снова пустил в ход колено. На этот раз удар пришелся Реду в грудь, и он отлетел в сторону.
– Эй, что происходит? – раздался голос за спиной у Тодда.
Оуэн стоял в дверях своего кабинета.
– Что за черт! – воскликнул он, посмотрев сперва на растянувшегося на полу Реда, затем на его дружка, держащегося за нос. Он повернулся к Тодду:
– Эй, парень, что все это значит?
Тодд поймал его взгляд.
– Я думаю, сэр, банка выскользнула у Реда из рук, а он хотел ее поймать.
В глазах Оуэна мелькнуло подозрение. Он пристально посмотрел на Тодда и затем перевел взгляд на Джо Холмса, держащегося за ногу.
– Ну, а с тобой-то что случилось?
– Моя вина, сэр, – моментально вставил Тодд. – Я ринулся помочь Реду и наступил Джо на ногу Оуэн снова пристально посмотрел на Тодда. Казалось, он хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого он перевел взгляд на Реда. Корчась от боли, Ред поднимался с пола, привстав на одно колено. Малиновая краска стекала с его комбинезона, образуя на полу липкую лужу. Откашлявшись, Оуэн сурово произнес:
– Такие инциденты стоят времени и денег. Уберите все сейчас же – и за работу. А в будущем поосторожней. Ясно?
– Ясно, мистер Оуэн, – ответили они хором. Когда рабочий день закончился, Тодда вызвали в кабинет. Оуэн взглянул на него из-за стола.
– Что же все-таки произошло?
Тодд потупился.
– Ничего, случайно…
– Слушай, парень, со Мной этот номер не пройдет. Я сам вижу, где случайно, а где нет. И уж драку я сразу вижу. И я ее не допущу. Можно немного побузить – парни есть парни. Но это уже слишком. Такого я не допущу. Понял?
Тодд молчал, не зная что ответить.
– Даже если они снова начнут к тебе приставать.
В глазах Оуэна мелькнул веселый огонек.
– Однако и хитер же ты. «Банка выскользнула». Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. С таким умом тебе не чинить машины надо, а продавать.
– Не Бог весть, что за вид, – усмехнулся Ларкинс, лавируя между осколками бутылок.
– Всего лишь пустующий клочок земли. Проигнорировав замечание, Тодд остановился, поджидая Ларкинса.
– Осторожно, мистер Ларкинс. Не упадите. Держитесь за меня.
– Я не пьян, – сердито ответил Ларкинс. – И на ногах пока еще стою твердо. А все из-за этой грязи. – Он посмотрел на свои забрызганные грязью туфли. – Знал бы, туристские ботинки надел.
– Да здесь уже недалеко, – подбодрил его Тодд. – Уже почти пришли.
Ларкинс поправил очки и уставился на деревянный сарай.
– Это и есть твой офис?
– Офис занимает только угол. Остальное – мастерская.
Стараясь выбирать места почище, они подошли к сараю.
– Здесь может разместиться двести машин, – сказал Тодд, пытаясь говорить убедительней. В душе он ругал погоду на чем свет стоит. Дождь, шедший всю ночь, превратил землю в болото. На прошлой неделе вид был получше. Тогда грело солнце и земля была твердой, как асфальт. Но и тогда все выглядело не блестяще. Блестяще оно и не могло быть. Клочок голой земли, с одной стороны – склад, с другой – фабрика. За ней тянулся ряд маленьких домишек, а за ними еще одна унылая улица. Но сама фабрика была большой, с длинным фасадом, выходящим на шоссе Килбурн.
– Этот сарай был продолжением соседнего склада, – объяснил Тодд, поворачивая ключ в замке. – Он больше, чем вы думаете. Подождите минутку, мистер Ларкинс, где-то здесь должен быть выключатель. Нам приходится заколачивать окна из-за хулиганов. Тодд нащупал панель выключателей и повернул их один за другим. Темнота постепенно рассеялась, но голые лампочки под потолком мало оживляли мрачную картину. Ларкинс осторожно перешагнул через порог и выжидающе уставился на него.
– Он длиной в сто семьдесят футов, – гордо сказал Тодд. – Я измерял. Фундамент отличный, – он постучал ногой по полу. – Видели? Бетон! Десятитонный каток по нему пусти – выдержит.
– М-м-м, – промычал Ларкинс.
– Здесь стол и стулья. Присаживайтесь.
Тодд вынул из кармана газету. Одной страницей газеты он покрыл пыльный стол, а остальное смял в комок и вытер вращающуюся табуретку. Затем, изображая гостеприимного хозяина, Тодд расплылся в услужливой улыбке.
– Ну вот, мистер Ларкинс. Присаживайтесь. Не похоже на ваш офис?
– На твой у Оуэна тоже.
– В том-то и дело. Офис Оуэна – не мой офис. Поэтому мы и здесь.
Ларкинс подобрал полы пальто и сел.
– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал он с тенью сомнения в голосе. – Ты много потерял. Давно ты у Сэма Оуэна?
– Двенадцать лет.
– Начинал ты подмастерьем…
– Это было давно, мистер Ларкинс.
– Он говорит, что ты лучший работник из всех, что у него когда-либо были. Неплохой комплимент, не находишь?
– Он хороший начальник.
– После того, как ты отработал у него механиком, он сделал тебя продавцом. Затем распорядителем выставок. А теперь он хочет, чтобы ты стал главным менеджером. Ты будешь входить в правление. Не так уж плохо в двадцать восемь лет…
– То-то и оно. Двадцать восемь. Пора бы уже и свое дело начинать. Сейчас или никогда.
Горячность Тодда заставила Ларкинса улыбнуться. В свои пятьдесят шесть лет он уже забыл, каким сам был в двадцать восемь. Впрочем, он никогда особенно и не стремился начать свое дело. В таком нестабильном мире… Банковские дела многому его научили.